У меня тут не все фанаты СПН, конечно, но вопрос именно к фанатам.
Смотрю я тут ComicCon (без сабов, правда, так что понимаю мало и, в основном, то, что читала у kitiaras), но вот на том моменте, когда Джаред спросил, кто когда начал смотреть сериал, у меня возник тот же вопрос, только к вам - когда, почему, как вы на эту ересь набрели и как далеко это зашло)

Да, я знаю, что многие на эту тему у себя в дневах уже высказывались, но читала-то я не всех... И ещё есть у меня множество "молчащих" ПЧей, про которых мне тоже крайне интересно было бы узнать (ну а вдруг?)

@темы: моб, сериалозадротство, как Дылда и Симпатяга схавали мой моск

Перефразируя известный баян про зелёнку - не отзывайтесь на ЙАшную фикбуковскую бредятину. Лучше, блин, вообще с ними не связывайтесь.
Короче, Майя опять обидела ребёнка развёрнутой критикой. Ребёнок психанул и удалился в соплях и рыданиях Грустно...

@настроение: Для чего ты всё дуешь в трубу, молодой человек? Полежал бы ты лучше в гробу, молодой человек...

@темы: писанина СПНовая

Название: Карма вторников.
Автор: Bosaya maya
Жанр: джен, кейс
Рейтинг: ну, пусть будет PG-13...
Персонажи: Дин, Сэм.
Саммари: Охота еще никогда не была так сложна и опасна. Одна ночь в маленьком городке меняет все, переворачивая жизнь братьев с ног на голову. Сэм неудержимо стареет с каждым часом, а Дин стремительно молодеет, и, кажется, ничто не способно остановить взбесившееся время.(За саммари спасибо ZANUDA999 - мастеру ангстовых синопсисов ).

Ну, погнали...

ВТОРНИК

Щит на въезде в городок был таким ветхим и облупленным, что от названия ничего не осталось, и Дин развлекался, придумывая достойное наименование этому скопищу некрашеных заборов, покосившихся домиков и потемневших от времени вывесок:
- Вонючка-таун? Пердунвилль?
- Гниль-Рок, - поддерживал Сэм, лениво поворачивая руль правой рукой, а локоть левой выставив в окно. - Или Задротфилд.
- Хренсборо!
- Лос Буритос!
- Э, чувак, это же Мэн, а не Нью-Мексико...
Они проехали лужок, на котором паслись две безразличные ко всему на свете белоснежные козы, и небольшое картофельное поле. Прогрохотали колёсами по настилу моста, перекинутого через грязноватую речку, и покатили по местной Мэйн-стрит — единственной в городе асфальтированной улице. Миновали лавчонку, торгующую рыболовными снастями, и другую - «Всё для сада», закрытый за нерентабельностью книжный магазинчик, аптеку и кинотеатр, в котором вечерами крутили чёрно-белое ретро, а по ночам — низкопробную порнуху. На этом деловой центр городка закончился, и снова пошли заборы, домишки и садики.
На улице было пустынно, собак встречалось больше, чем людей, хотя солнце только-только коснулось горизонта. За окнами тепло и тихо горели лампы и мигали разноцветные сполохи телеэкранов — аборигены вкушали хлеб свой насущный под аккомпанемент вечерних ток-шоу.
- Сдох-Спрингс, - выдал Сэм из последних сил и зевнул. Фантазия его на этом иссякла, убаюканная безлюдьем городка и двенадцатью проведёнными за рулём часами.
- Сейчас найдём какую-нибудь крышу и выспимся, как все нормальные люди, - обнадёжил Дин. - Ты лучше за дорогой следи.
И как в воду глядел. За поворотом очередная бездомная шавка, захлёбываясь бранью, метнулась под колёса Импалы, и в следующие несколько секунд поражённый Дин узнал много интересного об истинном отношении своего младшего брата к собачьему племени вообще и к данной особи в частности. Когда машина остановилась, напоследок что-то с хрустом сломав, обнаружилось, что шавка благоразумно смылась, а Импала стоит на чьём-то газоне, капотом обратившись к тёмным окнам очередной обшарпанной развалюхи.
Сонливость с братьев как рукой сняло.
- Вот же... курва блохастая! - выразился Сэм и с тяжким вздохом полез из машины - оценивать масштабы разрушений. Дин пораскинул мозгами, но ничего нового насчёт морального облика псины придумать не смог и вылез молча.

Снаружи всё смотрелось не так уж и печально: Детка отделалась лёгким испугом и царапинами на бампере (что, конечно, хорошего настроения никому не добавило, но могло быть и хуже). С другой стороны безвозвратно погибли куст шиповника и уродливая гипсовая лягушка, а под передними колёсами машины лежали руины белого заборчика. Братья вздохнули с облегчением.
- Поправим и поедем, - сказал Сэм примирительным тоном. - Делов-то.
- А собака всё равно сволочь, - ответил Дин. - Странно, что хозяева на шум не сбежались.
- Может, здесь никто и не живёт? Было бы неплохо...
Но тут в домике загорелся свет.
Цветастые занавески на окне раздвинулись, мимолётно явив сморщенное, как чернослив, личико, раздалось леденящее душу оханье, и на крылечко, громко шаркая войлочными тапками, вылетела древняя, горбатая, но невероятно шумная бабулька.
- Да что же вы, уроды, творите?! Да кто вас вообще за руль пустил?! Вы обкуренные, что ли?! Кто мне теперь этот забор чинить будет? Думаете, можно просто так по моему газону раскатывать и заборы сносить? Да я, может, пятьдесят лет на этот забор пахала! Да я инвалид!...
- Мадам, мы сейчас всё починим, - вставил Сэм. До бабульки его слова, скорее всего, не дошли, потому что тарахтеть она не переставала ни на секунду, и он немного растерялся.
Дин созерцал бабку с энтомологическим любопытством.
- Такое ощущение, Сэмми, что мы разворотили ей весь дом и прикончили любимого хомячка, а не просто заборчик помяли, - поделился он. - Столько шума...
- Мы сейчас всё починим! - крикнул Сэм немного громче, нависая над бабкой, словно статуя Свободы над Манхэттеном.
- Когда ты будешь чинить, бугай? Когда ты будешь чинить? Ночь на дворе! Я пятьдесят лет...
- Опять завела волынку, - вздохнул Дин. Сэм переминался с ноги на ногу в полном недоумении, и вид у него был жалкий, а бабулька размахивала костлявыми педипальпами и трещала, как пулемёт. - Мэм, помолчите хоть секунду!
Мэм как раз дошла до перечисления своих, несомненно, смертельных заболеваний и, кажется, не собиралась останавливаться до тех пор, пока Сэм не падёт, сражённый муками совести. А потом, видимо, восстанет из мёртвых и покорно примется чинить заборчик. Сэм тем временем пытался хотя бы извиниться, а Дин бледнел, багровел, ощетинивался и мысленно ввергал бабку в наиболее запомнившиеся ему круги Ада.
В конце концов, услышав в адрес Сэма словосочетание "наркоман недоделанный" и почувствовав болезненный укол воспоминаний, он с чувством рявкнул:
- Да пошла ты, крыса старая! - и, схватив брата за рукав, потянул его прочь. Сэм утянулся послушно и с явным облегчением.
Они синхронно хлопнули дверцами Импалы. Бабулька позади всё ещё клекотала и кудахтала, но на неё уже не обращали внимания. Мстительно похрустывая останками заборчика, Дин вывел Детку обратно на дорогу и сказал:
- Кажется, они в этой дыре все на голову больные - и собаки, и старухи.
А Сэм поражённо сообщил:
- Дин, она меня по заднице шлёпнула!

***

Прыщавая девчонка-администраторша в мотеле тоже не очень дружила с головой - судя по тому, с какой тревогой она посмотрела на братьев.
- Мы не геи, - заявил Дин, чтобы сразу расставить все точки над "и". - И нам нужны две нормальные кровати. Никаких кинг-сайзов и номеров для новобрачных.
- Нам бы просто выспаться, - добавил Сэм.
- Ладно, - покладисто ответила девица и протянула ключи. - Седьмой номер. Поужинать можно через дорогу, у Тони. А в бар ходить не советую. Тем более - играть в карты с местными. Особенно с мистером Хеллманом.
- Почему? - удивился Дин.
- Просто. Не надо.
У девицы был такой усталый голос и такие печальные глаза, что он счёл неприличным настаивать, но чуть позже, когда сумки со шмотьём были брошены под две идентичные нормальные кровати, в душе - израсходована вся горячая вода, а Сэм зарылся под одеяло и заключил подушку в страстные объятия, Дин риторически произнёс:
- Интересно - что она имела в виду?
- Насчёт? - промычал Сэм, успевший забыть и про девчонку, и про то, что она что-то имела в виду.
- Насчёт бара и мистера Хеллмана... Хеллман. Адский человек. Чуешь, Сэмми?
- Нет. Я намерен ничего не чуять до самого утра. Даже если этот Хеллман - демон Перекрёстка и выигрывает души местных лохов в покер. Мне пофиг.
- Безответственное ты существо, Сэмми. Что бы сказал об этом папа...
- После сегодняшней бабульки-истерички люди мне вообще глубоко отвратительны. Особенно местные.
- А я, пожалуй, проверю. Всё равно что-то не спится. Может, заодно деньжат срублю... Эй, Сэм... Сэмми... Ты спишь? - Дин прислушался к звукам, доносящимся с соседней кровати. - И Сэмюэль восхрапел...
Он зашнуровал ботинки, подумал, не взять ли куртку, но августовский вечер казался тёплым, и, светло, мечтательно улыбаясь, он тихо выскользнул из номера и отправился на ресепшен, надеясь порасспросить администраторшу поподробнее - но та уже сменилась, и вместо неё за стойкой оказался какой-то неприветливый старикан, который ни про какой бар не знал и знать не хотел.

СРЕДАУтро застало Сэма в странном состоянии: спина разламывалась, суставы ныли, противно звенело в ушах и гудело в районе затылка. Он попытался припомнить, когда в последний раз получал по черепу настолько серьёзно, чтобы гудело и звенело, с трудом восстановил в памяти болотное сафари двухнедельной давности, когда какая-то неизвестная науке кикимора шваркнула его о дерево, и удивился - вроде бы не должно так болеть после двух-то недель... Придирчиво оглядел мотельную кровать - кровать как кровать, как в тысячах мотелей на его памяти: продавленный матрас, тощая подушка, слишком короткая рама - но Сэму вообще редко везло с мебелью. И не было в этом казённом ложе ничего настолько выдающегося, чтобы после ночёвки на нём тело превращалось в ноющий студень.
Соседняя кровать оказалась пуста и заправлена, и Сэм машинально перебрал наиболее вероятные причины этой пустоты. Дано: Дин ушёл в бар, в который ему ходить не советовали. Выводы: либо Дин накидался так качественно, что не в состоянии добраться до номера; либо склеил симпатичную аборигенку и, опять же, не в состоянии - и не в настроении - добираться до номера; либо огрёб неприятностей на свою дурную башку - и этот вариант требует экстренных решений и неотложных мер, а думать, вставать и вообще шевелиться ох как не хочется...
Тут в замке провернулся ключ, мягко хлопнула дверь, и пропажа обнаружилась - целая, невредимая, завидно бодрая и, что удивительно, с двумя большими, вкусно пахнущими картонными стаканами в руках.
- Подъём, спящая красавица, работа не ждёт! Сейчас навернём кофейку - и в путь. "Американо" с двойными сливками - для Большой Пташки и чёрный с двумя кусочками сахара - для меня.
- Дело нашёл? - кисло поинтересовался Сэм, спуская ноги с кровати. - А как же вчерашний бар с адским человеком?
На тумбочку рядом с ним опустился стакан, а на кровать - раскрытый ноутбук.
- С баром - фигня полнейшая, - хмыкнул Дин и растянулся на своей постели. - Там были одни старпёры. И играли они даже не в покер, Сэм. В канасту! Чёрт возьми, это, наверное, единственный бар в стране, где играют в канасту. Я думал, это игра исключительно для дома престарелых... Короче, я их разделал как боженька черепашек и, наверное, прикарманил их пенсии. Даже стыдно немного. Но, я считаю, не умеешь играть - не играй на деньги. Они попытались возмутиться, конечно, подняли шум, и в результате меня выперли из бара, ну да я не в обиде. Чего на убогих обижаться?
- А Хеллман?
- О! - расхохотался Дин. - Это у них лидер, вожак и заводила, душа компании. Ему лет девяносто, он носит бифокальные очки и передвигается с помощью ходунков. Кроме сверхъестественной склочности характера, ничего адского не обнаружено... Да и чёрт с ним, с Хеллманом. Ты лучше взгляни, что я в интернете нашёл. - Он кивнул на ноутбук. - Статья - душераздирающая. Десятилетняя девчонка пропала прямо из машины, остановившейся возле кукурузного поля. Растворилась в воздухе на глазах у родителей... А фотки - вообще загляденье!
Сэм взглянул и поскучнел.
- Оклахома? Это же через полстраны пилить!
- Когда нас это останавливало? Ты только посмотри на это зловещее поле на фото! Неужели оно тебя не вдохновляет?
- Может, подкинем это дело кому-нибудь, кто ошивается поблизости, а сами махнём на море? Устроим себе отпуск, отдохнём. Когда мы в последний раз отдыхали?
- В прошлом месяце в Вегасе.
- Это не считается.
Дин озадаченно сдвинул брови. Настроение у него испортилось.
Он встал, осторожно приложил ладонь ко лбу брата, но ничего подозрительного не ощутил.
- Сэмми, ты не заболел?
Сэм раздражённо смахнул его руку.
- Со мной всё нормально.
- Ты какой-то странный.
- Ты тоже.
- Я - нет.
- А вот и да. Подрываешься спозаранку - сейчас шесть утра, между прочим, - тащишь кофе в постель, и вообще - щебечешь, как чёртов жаворонок.
- А тебе жалко? Зануда.
Сэм надулся и умолк. На том дискуссия сошла на нет, и старший Винчестер, допив кофе, усвистал приводить в порядок Детку перед долгой дорогой, а младший подпер кулаком щёку, пригорюнился и принялся за статью - судя по лихорадочному братскому воодушевлению, вояж в Оклахому был неизбежен.

***

Час спустя неприятный городок скрылся за горизонтом и был благополучно забыт - ещё один в списке сотен забытых городков.
А Сэм чувствовал себя стеклянным. Его позвоночник отзывался стоном на каждую дорожную неровность, каждую кочку и ямку, каждый случайный камешек под колесом. Он ёрзал на жёстком виниле Импалиного сиденья, вздыхал, вглядывался в экран ноутбука, чтобы хоть немного отвлечься, но строчки плыли, а картинки казались раздражающе нечёткими, и вообще читать в машине было страшно неудобно - тесно, тряско, вредно для зрения и всего остального...
Дин страданий брата в упор не замечал. Сэм то и дело косился на него: сидит себе, развалившись, небрежно постукивает по ободу руля, подпевает очередной волосатой рок-группе из числа тех, которые Сэму особенно ненавистны, и всё ему трын-трава, и мир прекрасен и удивителен, и нигде ничего не болит и не щемит, и можно жать на газ до бесконечности...
Наконец Сэм не выдержал и рявкнул:
- Да не гони ты так!
Импала вильнула на полосе, но успела выправиться раньше, чем по встречке промчался возмущённо гудящий грузовик. А потом Дин задал закономерный вопрос:
- Ты что творишь, идиот?
- Сам идиот, - огрызнулся Сэм. - Куда ты несёшься? Жить надоело?
- Я думал, это тебе жить надоело, если так орёшь над ухом. Нормально едем - восемьдесят миль в час. Что тебе не нравится?
- Слишком быстро. Это опасно.
- Всегда ездили - и ничего!
- Все так говорят. А разобьёмся - нас даже из морга забрать будет некому. Похоронят как бездомных.
- Это последнее, что тебя будет беспокоить, если мы разобьёмся!
- Просто сбавь скорость, Дин.
- Да что тебе в голову вступило? То тебя в отпуск тянет, то ездить боишься!
- Я читать не могу...
Дин всё-таки смилостивился и сбросил скорость до шестидесяти.
- Так бы сразу и сказал, ботан.
- И музыку потише сделай. Как ты вообще можешь это слушать?
- О, да я тебя умоляю!..

***

В полдень они остановились перекусить в городке, который состоял из трёх улиц, двух антикварных лавок и одной кафешки. Сэм с отвращением смотрел, как брат уплетает истекающий жиром бургер, воображал коронарные сосуды, забитые белёсыми холестериновыми бляшками, и обеспокоенно прислушивался к собственному организму - спина уже не ныла, а вопила о пощаде, в глазах рябило от многочасового созерцания ноута и заоконных пейзажей. Есть совершенно не хотелось.
А Дин казался каким-то... другим. Слишком живым, слишком подвижным, слишком легкомысленным и самоуверенным. Всего немного слишком. Казалось, у него сгладились морщинки в уголках глаз и движения стали легче и плавнее. Он весь лучился жизнелюбием. Сэм даже невольно завидовал - и стыдился этой зависти.
"Наверное, я просто приболел, - решил он, ковыряя вилкой салат с майонезом. - Надо отдохнуть. Всего лишь отдохнуть - и всё будет в норме."
- Может, сегодня заночуем пораньше? Где-нибудь на границе штата?
- Вообще-то я собирался добраться до Огайо и там уже переночевать. - Дин старательно выковыривал что-то зубочисткой из коренных зубов. Это раздражало. - Но так как тебе приспичило тащиться со скоростью улитки, думаю, до темноты мы до Огайо не доедем. Спасибо, братишка, что так волнуешься за нашу безопасность.
- Твой феерический сарказм неуместен, - рассудительно сказал Сэм.
- Тогда почему бы нам побыстрее не добраться до городка, в котором дети пропадают в кукурузных полях?
- Потому что если по пути мы слетим в кювет, детям это никак не поможет.
Дин откинулся на стуле, смерил брата насмешливым взглядом и демонстративным щелчком отправил зубочистку на пол.
- Ты сегодня такой потрясающий зануда, Сэмми. С самого утра нудишь без остановки. Я прямо поражаюсь.
- Ничего подобного, - обиделся Сэм. - И зубочистку подними. Видишь вон там табличку "Не сорить"?
- А то что? Злая тётя отшлёпает меня и поставит в угол?
- Я тебя сам отшлёпаю и поставлю в угол.
- Ага, щас... Догрызай свою траву. Жду в машине.
Дин поднялся, бросил на стол пару купюр и вышел. Сквозь окно, покрытое застывшими потёками грязи, Сэм смотрел, как он идёт через парковку, разглядывая чужие автомобили, беззаботно жмурясь на ярком солнце, и думал: "Что с ним не так? И что не так со мной?"

***

Снова потянулись однообразные поля, леса, сонные городки. Штат Вермонт сменился штатом Нью-Йорк, но на окружающей действительности эта перемена никак не отразилась. Серый выщербленный асфальт всё так же плавно стелился под колёса. Мотор Импалы умиротворённо гудел на непривычно малых оборотах - Детка тоже была не прочь отдохнуть от гонок. А Дин скучал и временами, когда ему казалось, что младший наконец-то задремал, прибавлял газу, но Сэм тут же просыпался и с недовольной миной пресекал поползновения.
- Но дорога же пустая и прямая! - возмущался Дин.
- Это сейчас она пустая и прямая. А через две мили - поворот. И на такой скорости ты не впишешься.
- Так это же ещё целых две мили!
- Лучше не рисковать. Тише едешь - дальше будешь...

К вечеру Сэму окончательно стало ясно, что с ним что-то не так. Даже Дин это заметил и сочувственно произнёс:
- Хреново выглядишь, старик. Ты уверен, что не подцепил какую-нибудь бациллу?
- Нет, - ответил Сэм. Его неудержимо клонило в сон. - Бациллу - точно нет. Но чувствую себя паршиво. Давай остановимся уже где-нибудь.
Дин пожал плечами и свернул к первому попавшемуся мотелю.
Когда он вытаскивал из багажника сумки, Сэму померещилось, что брат стал чуть ниже ростом, но он списал это на усталость и обманчивый сумеречный полусвет.

***

Горячая вода в кои-то веки не принесла облегчения больной спине. Сэм в оцепенении стоял под душем, пока вода не остыла, потом вылез, завязал полотенце на бёдрах и стёр с зеркала конденсат.
Кто-то чужой уставился на него из зазеркальной туманности. Кто-то с заострившимися скулами и сизыми тенями вокруг тусклых глаз. Кто-то больной и слабый, много чего в этой жизни повидавший и порядочно ею побитый. Испугавшись, Сэм отступил на шаг и упёрся лопатками в стену. Отражение отдалилось, но осталось прежним. Ему не чудилось - он и правда здорово сдал за последние сутки.
Потом ему подумалось, что Дин, возможно, забудет про охоту и уложит его в постель на неделю, если увидит таким. Но деваться было некуда. Он оделся и, секунду поколебавшись, вышел в комнату.

- Чёрт, Сэмми, нам надо поторапливаться, - сказал Дин, сидящий на своей кровати и напряжённо вчитывающийся в очередную статью. Он грыз карандаш - Сэм уже лет пять не замечал за ним этой привычки. - Ещё один пропавший ребёнок... - Он поднял голову, и глаза его округлились. - Забудь. Мы никуда не едем. По крайней мере, ты никуда не едешь.
- Так плохо? - уныло спросил Сэм, присаживаясь.
- Ты себя в зеркале видел? Краше в гроб кладут! Ты стопудово чем-то заразился в Мэне.
- Думаешь?
- Какой-нибудь грипп или что-то вроде. Температуры нет? Голова не болит? В горле не першит?
"Понеслась..." - тоскливо подумал Сэм, но честно ответил:
- Я неимоверно устал и чувствую себя развалиной. Будто заново прошёл все испытания из Скрижали демонов. Но на этом всё.
Дин почесал висок карандашом, вскочил и направился к двери.
- Ты куда?
- Пойду принесу аптечку. Надо всё-таки смерить тебе температуру и, может, пару таблеток скормить.
- Может, поиграешь в доктора завтра? Я так спать хочу...
- Ничего, потерпишь пять минут. Сначала я разберусь, что с тобой такое, а потом спи сколько влезет.
- Раскомандовался...
- Да, пока что я здесь старший, и я командую!

Беглый осмотр ничего не дал, и Сэм, пробормотав в полудрёме: "Я же говорил, я просто устал...", провалился в сон, как в трясину. Дин с сомнением посмотрел на его осунувшееся лицо, бегло перечитал свежую статью на сайте оклахомской газеты - "Таинственные исчезновения продолжаются! Родители ищут восьмилетнюю Элли Аргайл." - и призадумался.

ЧЕТВЕРГ Когда Сэм проснулся (снова с больной головой и ноющей поясницей - он уже начал привыкать к этому состоянию), Дин уютно посапывал, прислонившись к изголовью своей кровати. Полностью разрядившийся ноутбук лежал на его коленях, и Сэм сначала рассердился, что брат забыл поставить его на зарядку и теперь придётся обходиться без интернета до следующего мотеля, а потом сообразил повнимательнее приглядеться к самому Дину.
И как он раньше не заметил? Ведь вчера весь день что-то такое мерещилось...
Дин выглядел заметно моложе своих тридцати шести - максимум на тридцатник. Сгладились мелкие морщинки, черты лица стали чуть мягче. Выступили еле заметные веснушки на носу и скулах. Как будто это снова был тот Дин, на которого западали все девчонки от восьми до восьмидесяти и с которым кокетничали демоницы. Дин, ещё не прошедший Ад и Чистилище. Дин, ещё не получивший проклятье Каина. Дин, ещё ни разу не умиравший. Дин, который сейчас открыл большие красивые глаза, вздрогнул и сипло спросонья сказал:
- Чувак, никогда так не делай.
- Как?
- Не смотри на меня, когда я сплю.
- Это сложно, учитывая, что ты спишь в трёх футах от меня.
- Всё равно. - Дин потёр глаза и убрал ноутбук с колен. - Который час?... О. Ничего себе продрыхли... Ты сегодня как, живой? Готов ехать дальше?
Сэм тоже сел и поморщился. Мир мутно качнулся у него перед глазами, но он с содроганием представил себе вероятные мотельные будни в компании брата, охваченного инстинктом наседки, и отрапортовал:
- Живой. Готов.
- Вот и чудно. Не придётся спихивать работу на кого-то другого. Не люблю я это...
- Дин, по-моему, с тобой тоже что-то происходит, - осторожно намекнул Сэм.
- Да ладно? У меня что, третий глаз открылся?
- Иди в зеркало посмотри.
Дин озадаченно пошевелил бровями, скрылся в ванной и через приоткрытую дверь осведомился:
- И что?
- Ты же лет на семь помолодел, разве не видишь?
Дин выглянул из-за двери и сказал очень серьёзным тоном:
- Какой ужас, Сэмми. Мы срочно должны это исправить.
- Не ёрничай.
- А ты не паникуй на ровном месте, дедуля! Попробуй перестать ворчать - может, тоже помолодеешь. - И, лучезарно оскалившись, он захлопнул за собой дверь.

***

Так как ноут временно сдох, Сэм почти всю дорогу развлекался изучением отцовского дневника и - украдкой - медицинской брошюры "Профилактика и лечение остеохондроза", которую ему посоветовали в аптеке того городка, где они останавливались на обед. В другом городке ему попался на глаза журнал "Ваше здоровье", и, тайком оглянувшись на Дина, он купил и его тоже.

К вечеру они добрались до Миссури. Сэм, сменивший брата за рулём, зевал и подслеповато щурился в сумерках, а когда он припарковался у мотеля, задремавший было Дин проснулся и возмутился:
- Ещё только девять вечера! Можно было ехать и ехать!
- Дин... - Сэм устало потёр глаза. Он теперь постоянно чувствовал себя усталым, но последние шесть часов доконали его окончательно. - Мне нужно передохнуть.
- Чувак, там дети пропадают. - Дин ткнул пальцем вперёд, в сторону гипотетической Оклахомы с её зловещими полями. - Может быть, сегодня опять кто-то потерялся только потому, что ты ни разу не превысил скорость.
- Их уже ищут. А я хочу спать.
- Поспишь в машине. Я поведу.
- Я не могу спать в машине. У меня и так всё болит. - В доказательство Сэм погладил поясницу с самым несчастным выражением лица, какое был способен изобразить. Притворяться, впрочем, почти и не понадобилось.
- Ты как дед старый, - с презрением заявил Дин, но было уже ясно, что он сдался.

Над стойкой ресепшена мигала люминесцентная лампа, и от этого мерцания у Сэма моментально разболелась голова. Он вычитал в журнале, что такое мерцание ещё вреднее для здоровья, чем чтение статей с ноутбука в движущейся машине. Но, наверное, менее вредно, чем охота на монстров или ритуалы с использованием собственной крови. Кстати, надо бы попить чего-нибудь кроветворного и железосодержащего, и витаминчиков каких-нибудь...
Хозяйка, чернокожая тётка размерами с небольшую планету, навалившись бюстом на стойку, с искренним состраданием смотрела, как Сэм трёт висок и роется в бумажнике в поисках какой-нибудь кредитки, на которой ещё остались деньги.
- Голова болит? - полюбопытствовала она. Лампа её, похоже, не беспокоила. Или она не читала журнал "Ваше здоровье".
- Да, немного.
- Наверное, сын замучил? Небось, слушает в машине музыку на полную катушку? Мой вот тоже...
- Что? Какой сын?
Тётка кивнула в сторону окна: снаружи стояла Импала с задранной крышкой капота, и Дин, вытирая руки тряпкой, задумчиво смотрел на остывающий движок. Даже с учётом сгустившихся сумерек Сэм дал бы ему не больше двадцати пяти лет. И подумал - а сколько дают ему самому?
- Эм... Это мой брат.
- Младший?
Она явно принадлежала к той касте навязчиво общительных тёток, которые, видя человека впервые в жизни, непременно хотят знать, где он живёт, сколько зарабатывает и как относится к исламскому терроризму и росту инфляции. Такие тётки обычно составляли костяки родительских комитетов и осложняли Винчестерам жизнь ещё в те времена, когда Джон по три раза в год записывал сыновей в новые школы.
- Младший, - кивнул Сэм, чтобы поскорее от неё отделаться, и протянул наконец-то найденную кредитку.

***

- Ты поспи, - посоветовал Дин, втыкая в розетку шнур ноутбука. - А я пока прошвырнусь по полицейским отчётам - может, удастся найти какую-нибудь зацепку, чтобы потом не тратить время на общение с копами.
Сэм промолчал. Он лежал, вытянувшись на кровати - так чуть меньше ныла спина, - смотрел на брата и всё отчётливей понимал, что тот неспроста выглядит таким живчиком и неспроста ему, Сэму, становится всё хуже. Словно кто-то замкнул их друг на друга, и старшему невольно достаётся вся жизненная сила, покидающая младшего. Хотя кто теперь старший, кто младший, сказать было сложно... Дин то ли не замечал ничего особенного, то ли списывал прилив сил на Метку, но Сэм видел и чувствовал всё, и ему было страшно.
- Нас прокляли, - заявил он трагическим голосом.
- Да, я заметил, - рассеянно отозвался Дин. - На тебя наложили заклятие вечного нытья, а меня обрекли вечно его слушать... Мы могли бы к утру быть уже в Оклахоме, если бы ты не расклеился!
- Мог бы и посочувствовать.
- Время сочувствия было вчера вечером, когда я хотел накормить тебя таблетками, а ты отбрыкивался. А сегодня - время терпения, и я тебя терплю.
- Сообщи, когда настанет время понимания. Потому что ты ни черта не понимаешь, что я хочу тебе сказать, - разозлился Сэм и сел на кровати. - Я не знаю, где и как, но мы подцепили какое-то подлое заклятие, из-за которого я уже второй день превращаюсь в старика. И да, я ворчу и жалуюсь - потому что старики всегда ворчат и жалуются! Потому что их никто не хочет слушать! У меня раскалывается голова и болят все кости, включая те, которые я не ломал ни разу в жизни, и те, о которых даже не подозревал. Я плохо вижу в темноте - да и при свете уже неважно. Я не могу вспомнить, как называется нечисть, на которую мы охотились с Мартином пять лет назад, и путаю столицы штатов, и руки у меня дрожат, хотя я совершенно трезв! А ты... А ты... - Он резко встал, охнул от боли в пояснице и забыл, что хотел сказать. Несомненно, что-то обидное.
Дин смотрел на него с обалделым выражением человека, который, придя с работы, обнаружил на кухне говорящую лошадь. В тишине вдруг ожил ноутбук и издал нежный переливчатый сигнал загружающейся системы.
- Сэмми, - сказал Дин так проникновенно, что Сэм устыдился собственной слабости, - если тебе так плохо, ты полежи, отдохни. Честное слово, я больше не буду тебя доставать. Но завтра мы всё-таки поедем в Оклахому и разберёмся с тем, кто или что крадёт детей. А проклятье... Вот оно, моё проклятье. - Он хлопнул по правому предплечью, по Метке, спрятанной под рукавом. - И оно никуда не денется.
Сэм вздохнул и отвернулся, закутываясь в одеяло. Он уже сам не знал, с чего вдруг сорвался.

Рано утром он проснулся от того, что Дин тряс его за плечо и повторял громким шёпотом:
- Сэм! Просыпайся! Теперь я тебе верю! Слышишь, Сэмми?
При свете настольной лампы и бледного заоконного рассвета он был совсем юным, лет семнадцати, и старая футболка висела на его плечах, как на огородном пугале.
Он оглядел Сэма и убитым голосом сообщил:
- А у тебя виски седые.


UPD от автора: Да, я эпический тормоз, я предупреждала, но всё равно стыдно Всем, кто ещё сюда заглядывает хоть иногда - спасибо, я вас люблю

ПЯТНИЦА
- В машине смотрел?
- Конечно, Сэмми. Первым делом. И в салоне, и в багажнике, и под колёсными арками, и под бамперами. Никаких ведьмовских мешочков, древних монет или сушёных веников. Ничего!
- Сумки перетряхнул?
- Там тоже голяк. Кстати, зачем тебе пояс из собачьей шерсти?
- Кхм... Болела бы у тебя спина - ты бы глупых вопросов не задавал.
- Если ты теперь старше, это ещё не значит, что ты босс.
- Как раз и значит.
- Вот и нет!
- Теперь ты ещё и говоришь как ребёнок?
Дин возмущённо засопел. В его нынешнем облике это выглядело даже мило. Впрочем, что уж там - это во все времена выглядело мило...
Он теперь смахивал на хулиганистого беспризорника. Вся одежда была ему слегка великовата, будто он снова донашивал отцовскую куртку, зато в глазах появилась очаровательная прежняя наглость, бесшабашная, взъерошенная и какая-то безобидная, не вызывающая ни страха, ни желания померяться силами. Максимум - щёлкнуть щенка по носу, чтобы не слишком зарывался.
Рядом с ним Сэм чувствовал себя унылым старым пнём, и временами его начинало бесить это сияние под боком, эта неукротимая жажда жизни, бьющая через край. Тогда он раздражался и принимался ворчать, но Дин так улыбался в ответ, что злиться на него становилось невозможно.
- Я бы всё-таки вернулся в Мэн, - сказал Сэм, когда они дважды перерыли и перетрясли всё своё скудное имущество. - Я почти уверен, что проклятие тянется оттуда, но ума не приложу, кому мы умудрились насолить.
- Да кому мы только не умудрились! - Дин принялся загибать пальцы. - Взять хотя бы дедков, с которыми я играл в канасту в городишке без названия. А ещё раньше - рыбака, у которого мы свистнули лодку, чтобы поохотиться на русалку. А ещё раньше - шерифа, в кабинете которого взломали сейф... А ещё была симпатичная девочка в кафе у пирса, которая кидала тебе записки на салфетках, а ты краснел, как девственник, и тормозил, пока она не обиделась и не ушла...
- Спасибо, достаточно. Не думаю, что это она нас заколдовала.
- Ну, не знаю. В нашем деле никому доверять нельзя. Особенно симпатичным девочкам. Но в Мэн мы не вернёмся, пока не разберёмся с монстром, потому что я тут посмотрел свежие новости - он ещё одного пацана унёс. В день по ребёнку, Сэм. Это серьёзно. Это точно какой-то ритуал. Ты ведь ещё в состоянии держать ружьё?
- А сколько мне сейчас, по-твоему?
Дин придирчиво сощурился.
- Лет пятьдесят. Что, рановато для Паркинсона?
- Иди ты... за руль. Балбес малолетний...

***

Дин вёл Импалу до самой границы Оклахомы. Вокруг тянулись вызолоченные солнцем поля, кружевные облака таяли в небе, как взбитые сливки в кофе, а высоковольтные провода с завораживающей периодичностью ныряли и взмывали между опорами. На секунду оторвавшись от созерцания этой пасторали, Сэм с изумлением увидел слева от себя худощавого подростка лет тринадцати, который нервно вглядывался в дорогу и подавался вперёд, когда нужно было дотянуться до педалей. Машина была ему так же велика, как ботинки, которые сваливались с ног.
- Тормози, - приказал Сэм. И Дин, оскорблённо посверкав зелёными глазищами, дотянулся до педали тормоза в последний раз.
В следующем городке, пока он сидел в машине и шерстил просторы местных новостных сайтов, Сэм зашёл в магазин детской одежды и накупил всего с запасом, поведав продавщице легенду о куче разновозрастных племянников.
- Берегите их, - напомнила девушка, укладывая пару кроссовок в коробку размером с Сэмову ладонь. - Не отпускайте в поля. У нас тут, знаете ли, дети пропадают.
- Да уж, - согласился Сэм. - За детьми сейчас глаз да глаз...

К тому времени, как он вернулся, у Дина созрел гениальный план по выманиванию монстра из кукурузных зарослей.

***

Смеркалось. Они шли по грунтовке меж бесконечных кукурузных рядов - Дин на два шага впереди, маленький, лопоухий и вопиюще беззащитный, несмотря на спрятанный под футболкой кольт. В мягком вечернем воздухе звенела мошкара, перешептывались сухие листья, и, казалось, на тысячи миль вокруг нет больше ни единой живой души, кроме Винчестеров.
- Не убегай! - в который раз повторил Сэм, еле поспевая за братом. У него тоже была беретта под ремнём, а на плече - сумка с привычным охотничьим барахлом. Вроде бы тяжесть не больше обычной, но он порядком запыхался и вспотел за те четверть часа, что они брели посреди поля, оставив Импалу скучать на обочине.
Пыльная тропинка была такой узкой, что Дин, вытянув руки в стороны, мог дотронуться до жёстких стеблей. В рядах же царил такой мрак, что становилось понятно: стоит сойти с тропинки - и всё, канешь с головой, и никто никогда тебя не найдёт, так и будешь вечно блуждать в шуршащем лабиринте...
- Да не убегаю я. Это ты, дедуля, слишком медленно тащишься, - раздражённо откликнулся Дин, в сотый раз подтягивая сползающие джинсы - то ли Сэм не угадал с размером, то ли он сам ещё немного уменьшился за последние три часа. Рукоять кольта натирала ему спину, а новые кеды слегка жали. Старый ремень был застёгнут на последнюю дырочку.
Невероятный уменьшающийся Дин Винчестер... Он до сих пор не мог в это поверить.
- Вот и притормози, - сказал Сэм, надеясь, что это звучит не очень похоже на ворчание Бобби. - Будь немного снисходительнее к своему престарелому младшему брату.
Дин послушно замедлил шаг и пошёл рядом, пиная камешки в пыли, но хватило его ненадолго. Он что-то увидел, вытянул шею, отбежал на несколько шагов вперёд, но вскоре вернулся разочарованный - это оказалась всего лишь стая ворон на проводах. И снова пошёл вровень с братом, вертя головой во все стороны - серьёзный, сосредоточенный, в любой момент готовый превратиться в боевую единицу. Но у него была такая тонкая, уязвимая шея с трогательной ямочкой под затылком, и волосы на макушке торчали в разные стороны, и уши так просвечивали на солнце, что в его крутизну и боеспособность совсем уже не верилось и казалось, что даже самый завалящий монстр может пристукнуть его одной левой лапой и сожрать, не поперхнувшись...
- Мы даже не знаем, что это, - проворчал Сэм, стараясь не думать о том, что сумеречное зрение его подводит, а правая рука, сломанная в незапамятные времена, плохо слушается, и он может не успеть достать беретту, если монстр - или что там обитает в кукурузе - надумает прямо сейчас утащить Дина в заросли. За все прошлые разы, когда он терял и находил брата, он так и не привык к этим мгновенным оглушающим приступам паники и секундной уверенности, что на этот-то раз всё, Дин пропал с концами, бесследно, безнадёжно, безвозвратно - теперь ты счастлив, Сэмми?...
- Я думаю, это что-то вроде языческого божка, - задумчиво ответил Дин. - Из тех, кому раньше приносили человеческие жертвы. А теперь, значит, перестали, божок оголодал и принялся сам добывать себе пропитание, уволакивая детей с окрестных ферм и из машин, которые имели несчастье остановиться поблизости. Всё сходится.
- Тут сроду не было ни индейских капищ, ни древних поселений. Во всяком случае, об этом нет ни одной местной легенды. Поле как поле. Принадлежит бывшему адвокату из Бостона, который потерял лицензию и ударился в фермерство. Самое интересное, что с этой землёй происходило - судебное разбирательство из-за спорного наследства. Скукотища!
Дин наморщил нос. На побелевшей коже выступили неровные веснушки и тут же пропали, когда кожа разгладилась.
- Ерунда какая-то. Может, тварюга как-то сама собой тут завёлась? После апокалипсиса, например... Чем бы она ни была, она должна клюнуть на приманку, а там разберёмся.
- Мне не нравится этот план и твоё в нём участие. Хорошенькое будет дело, если оно утащит тебя, как тех детишек, а я не смогу найти!
- А ты смоги, - ухмыльнулся Дин, ведя пальцами по кукурузным стеблям, как по струнам арфы. Листья ластились к его ладони, как бездомные кошки. Наверху глухо постукивали спелые початки. - А не сможешь - спали к чертям всю эту кукурузу.
- По-моему, мы просто тратим время, - упрямо ответил Сэм. - Сколько лет жизни ты потеряешь за сегодняшний вечер? Тебе и так уже не больше десяти!
- Поэтому монстр и должен прийти за мной. Он унёс двух девчонок и мальчика. Если это то, что я думаю, ему нужен ещё один парень для симметрии. Помнишь то пугало в Индиане? Что хорошо в примитивных языческих ритуалах - они почти не меняются.
- Какая радость...
- Ищи позитив во всём, Сэмми! Удачно нас прокляли на этот раз, а? Никого не пришлось подставлять в качестве живца. И никого не убьют и даже не покалечат из-за нас. По-моему, это здорово... Постой-ка. - Дин встал как вкопанный и навострил уши. - Ты это слышал? Чтоб мне провалиться... Флейта или свирель. Короче, дудка какая-то.
- Я ничего не слышу, - признался Сэм, но в следующий миг небо неожиданно потемнело.

Его хлестнуло по лицу ледяным ветром - словно мимо промчалась невидимая лавина. Воздух наполнился колючей пылью и тревожным лиственным шумом.
Он невольно пригнул голову и зажмурился - всего на долю секунды, непростительно долгую, - а когда снова открыл глаза, Дина рядом уже не было. Только датчик ЭМП завывал, как безумный, да ветер таял в зарослях, и по правую руку трепетало что-то жёлто-чёрное, привязанное к высокому сухому стеблю.
Как он и ожидал, это оказался обрывок полицейской ленты с надписью "...сто преступле...", а две расплывчатые тёмные фигуры, бегущие ему навстречу, оказались патрульными из ближайшего городка.

***

- Да он буквально только что исчез! Как вы могли этого не заметить? Вы слепые, что ли?!
- Спокойно, сэр, не волнуйтесь, найдётся ваш... э... кто?
Отчаявшийся Сэм махнул рукой и сделал оборот вокруг своей оси в наивной надежде, что произойдёт чудо и Дин вынырнет откуда-нибудь, как чёртик из табакерки, или хотя бы кукуруза шелохнётся намёком, но поле вновь было немо и неподвижно, как будто секунду назад и не пролетал здесь никакой смерч, а двое низкорослых коренастых копов, похожих, как близнецы, пялились на Сэма, будто лилипуты на Гулливера, и, судя по быстрым переглядываниям и усиленной вежливости, подозревали что-то нехорошее.
- Брат. Это мой брат.
Сэм лихорадочно шарил взглядом поверх кукурузных рядов. В глубинах его души волнами росла та самая паника, запрещённая, задавленная, придушенная до поры до времени. Небо над полем быстро наливалось ультрамарином, и это означало, что вскоре любые поиски превратятся в бессмысленное блуждание впотьмах.
- Хорошо. А что вы здесь делали? - занудным тоном спросил один из близнецов.
Отличный вопрос, подумал Сэм. Ему ужасно не нравилось, что второй коп как будто бы потихоньку обходит его с правого фланга и незаметно расстегивает кобуру.
- Вы в курсе, что это место преступления? - строго спросил первый. - Мы ищем детей, которые тут пропали. Вы что-нибудь об этом знаете? Что у вас в сумке?
Сэм вдруг осознал, что он и правда подозрительно выглядит - седоголовый верзила, невесть как забредший на кукурузное поле за полмили от ближайшей дороги, куда ни один нормальный человек не попрётся поздно вечером, и толкующий о пролетевшем смерче и пропавшем брате - "мелкий такой, лет десяти, в футболке с Халком, и ещё у него такая штука на руке, как ожог..." Неудивительно, что его принимают за маньяка. И хорошо, что он вовремя успел выключить ЭМП.
- Мы найдём его, не беспокойтесь, - серьёзно сказал первый близнец. - У вас есть при себе какие-нибудь документы, удостоверяющие личность?
- Вы не понимаете? Искать надо прямо сейчас! А вы мне про документы...
В лице и голосе копа проступил неприятный официоз.
- Сэр, успокойтесь и предъявите...

В поле бахнуло - далеко, но узнаваемо. Потом ещё и ещё - семь раз подряд. Копы вздрогнули, автоматически пригнулись и схватились за табельное оружие.
- Кольт М1911, - веско сказал один.
- Оружейный задрот, - с неудовольствием ответил второй. - Эй, сэр, вы куда?!
А Сэм, воспользовавшись заминкой, ринулся в кукурузу.

***

Сперва он мчался напролом, как бешеный носорог, стараясь только не потерять направление - Дин расстрелял всю обойму сразу и замолчал. Потом, когда ответные выстрелы раздались уже позади, Сэм додумался петлять по рядам, не оставляя за собой широченных проломов, по которым доблестная местная полиция могла бы выследить его с закрытыми глазами.
Проплутав таким манером с полчаса, пока голова не закружилась от серо-жёлто-зелёного мельтешения стеблей и листьев, он всё-таки сбился с пути и остановился передохнуть. Он дышал громко и хрипло, как дырявая волынка, и удивлялся, как копы до сих пор не нашли его по этому хрипу, а его сердце стало таким большим, что в груди ему было тесно и неровный стук отдавался во всём теле, от макушки до пяток. В глазах, застилая и без того скудный свет, пульсировали багровые пятна.
Его окружали высокие растительные стены, абсолютно одинаковые со всех сторон, и невозможно было определить, где дорога и куда двигаться дальше. Дин мог быть в двух шагах и даже мог быть ещё жив, но и копы могли шнырять совсем рядом, и Сэм не решился кричать. К тому же, сомневался, что хватит сил.
Он подумал, что стал староват для таких забегов и что было бы очень досадно умереть от сердечного приступа именно сейчас. А потом разогнулся, поудобнее пристроил сумку на плече и шатко побрёл вперёд.

Ещё через полчаса солнце окончательно село, и он оказался погребённым в шелестящей темноте, в которой терялся свет фонарика и через которую он брёл наугад, беспомощно озираясь, раздвигая стебли исцарапанными руками и спотыкаясь на каждом шагу.
Ни выстрелов, ни голосов, ни ветра больше не было. Он остался совершенно один.
Пару раз он пробовал звать брата, но голос тонул в густых зарослях так же стремительно и бесследно, как и свет, и это пугало до чёртиков. Тогда Сэм стал думать о твари, которая утащила Дина, и пришёл к выводу, что это всё-таки не бог, а призрак, которому зачем-то понадобились именно дети. И пожалел, что не набил Дину карманы каменной солью.
Наверное, мелкому сейчас тоже было чертовски страшно.
Кончилось тем, что он зацепился носком ботинка за камень и неуклюже рухнул, ломая телом осточертевшую кукурузу. Приподнялся, чувствуя, как молит о передышке каждая косточка и каждый мускул, нашарил упавший фонарик и понял, что только чудом не распорол себе щёку обломком человеческого ребра, торчащего из неглубокой ямки.
Это было довольно старое ребро - оно пролежало здесь несколько лет и потемнело от въевшегося грунта. Судя по размерам, принадлежало взрослому. Рядом торчали края ещё нескольких рёбер, неподалёку высовывалась из-под земли ключица, а камень, о который Сэм споткнулся, оказался черепом. Видимо, недавние дожди размыли старую могилу.
Винчестер судорожно выдохнул и отодвинулся подальше. Он не боялся трупов, но резонно подозревал, что это и есть останки чадолюбивого призрака. Первым его порывом было сжечь их. Когда много лет подряд имеешь дело с беспокойными покойниками (бородатый каламбур, да), это становится первым, что приходит в голову. Бензин, соль, спичка - и дело в шляпе.
Сэм положил фонарик на землю и принялся за работу, полагаясь исключительно на интуицию и охотничье чутьё, которые настойчиво подсказывали, что это именно то, что нужно делать.
Он рыл сухую землю ножом и руками, не обращая внимания на острые камешки и забившуюся под ногти грязь, но провозился совсем недолго - чуть углублённая, ямка вдруг осела, осыпалась и провалилась, и Сэм, потеряв равновесие, едва не ухнул вслед за костями в открывшийся узкий лаз, но в последний момент успел ухватиться за твёрдую землю.
Он наклонился над провалом, осветил фонариком подземную тьму и несмело, сипло от долгого молчания, чувствуя себя распоследним психом - ведь нормальные люди не разговаривают с дырами в земле на кукурузных полях? - позвал:
- Эй...
Самое странное - ему ответили.

***

- Кто там?! Сэмми? Это ты? Мать твою, скажи, что это ты, потому что мы тут похоронены заживо и напуганы до усрачки!
От неожиданности Сэм шарахнулся назад и шлёпнулся на тощий снопик кукурузы, которую срезал две минуты назад, чтобы не мешала копать. Уже оттуда потрясённо и ненужно уточнил:
- Дин?!
- Нет, блин, Саша Грей на радуге! - рявкнул звонкий детский голос с совершенно не детскими интонациями. - Живо вытаскивай нас отсюда, пока оно не вернулось!
Вопросы типа "кто - оно?", "как вы очутились под землёй? "и "кто это - вы?" Сэм решил приберечь для беседы в более непринуждённой обстановке.

Сначала из расширившегося провала появилась тонкая белая рука. Потом - перемазанные землёй косички и, наконец, вся девчонка лет семи, в джинсовом комбинезончике с Микки Маусом. Выбравшись из провала, она упала Сэму в объятия и расплакалась навзрыд, в голос, подвывая и размазывая грязь по щекам. Даже Микки Маус выглядел каким-то расстроенным.
- Ну... Ну всё. Всё уже кончилось... - поглаживая косички, бормотал Сэм, вконец растерявшийся и остро ощущающий свою несостоятельность в качестве специалиста по утешению маленьких детей. - Не плачь, всё уже позади... Подожди, там ещё кто-то...
Следующая рука протянулась из бездны. Сэм ухватился за неё и помог выбраться другой девочке, постарше. Эта тоже тряслась, но старалась держать хвост пистолетом, за что Сэм был ей безмерно благодарен. Вытряхнув из волос комья земли, она подошла к плачущей малышке, села на землю рядом с ней, обняла, и обе принялись мерно покачиваться, шепча что-то правильное, неразборчиво-успокоительное.
Третьим появился хмурый пацанёнок лет четырнадцати, в драной майке, шортах и одном-единственном ботинке на босу ногу, а последним - Дин, собственной юной персоной. Его колошматило так, что клацали зубы, глаза в темноте казались огромными и чёрными, но он пытался улыбаться - правда, как-то криво, уголком бледных губ, - и никак не мог выпустить из рук опустевший кольт, так что Сэму пришлось аккуратно разжать его пальцы и забрать оружие.
- Сожги её, - отчётливо произнёс Дин, когда Сэм, присев на корточки, с беспокойством заглянул ему в лицо. Зрачки у мелкого были точь-в-точь как тот провал, только удвоенный.
- Кого?
- Эту стерву. Я ошибся, Сэм. Это какой-то бешеный призрак!
- Ага, я уже понял...
- Это чёртова мёртвая баба, и ей позарез нужно собрать семь душ за семь дней. Для ритуала. Тогда она сможет выбраться с этого проклятого поля и кому-то там отомстить. Не знаю, я не особо вслушивался, это мне уже Элли рассказала. Чёрт...
Он вдруг притиснул к себе Сэма, уткнулся лицом ему в плечо и так застыл, дрожа и шмыгая носом. Ему теперь было лет восемь, и его лоб идеально умещался во впадине Сэмова плеча.
- Надо валить, - сказал второй мальчик, старательно отводя глаза. - Я слышу дудку.
- Я тоже, - подтвердила старшая девочка.
А младшая прислушалась и заорала:
- Мама! - Ей зажали рот ладонью, и она перешла на сдавленный визг.
Дин оторвался от брата - вид у него был пристыженный, словно он стеснялся минутной слабости, - и метнулся обратно к провалу. Сэм едва удержался, чтобы не цапнуть его за шкирку.
- Кости! Сэм, вон они, я их вижу!
- Соль в сумке. И брось мне бензин, пожалуйста.
- Психи, вы о чём? - простонала старшая девочка, в ужасе оглядываясь по сторонам. Младшая жалась к ней, обхватив руками за талию. - Бежать же надо!
Братья не ответили, привычно орудуя над могилой.
Поднимался ветер.
- Она близко? - нервно спросил Сэм. Спички ломались в его руках и гасли, не долетев до политой бензином и добросовестно просоленной земли.
- Уже рядом. Я сейчас просто оглохну от этой дудки...
Девочки вдруг завизжали дуэтом и в обнимку упали на землю. Босоногий парнишка побелел как полотно, развернулся и нырнул в заросли. Сэм не успел его остановить. А Дин уронил банку с солью в провал, зажмурился и зажал уши руками. Кажется, он тоже что-то кричал, но что именно, Сэм не слышал из-за ветра.
Он как раз бросил в яму последнюю спичку, и там, внизу, пламя наконец-то занялось как следует. Огонь нерешительно лизнул кости, присыпанные землёй и солью.
Наверху же гремело, свистело и выло. Огромная, в полнеба высотой, полупрозрачная женщина с пустыми глазами, в платье из кукурузных листьев, воздвиглась над оторопевшим Сэмом и, ощерив мелкие жёлтые зубы - кукурузные зёрна, - протянула тонкую и сухую, как стебель, руку. Но тут Сэма дёрнули за полу куртки и едва слышно сквозь ветер рявкнули: "Чего встал? Ходу!" Он очнулся, вскочил, попутно перекинув через плечо возмущённого брата и, придерживая его одной рукой, а другой подталкивая перед собой девчонок, понёсся прочь.
Дин дотянулся до его беретты, выдернул её из-за пояса и принялся азартно отстреливаться. Это немного примирило его с унизительной позой похищаемой сабинянки. А Сэм бежал вслепую, пыхтя, вминаясь подошвами в мягкую землю и чувствуя, как дёргается от каждой отдачи маленькое и лёгкое тело Дина на его плече, пока позади не взметнулся, озаряя поле, огненный столб и прощальный вопль призрака не стих вместе со смерчем.
- Ага! - весело заорал Дин. - Получай, сука!
Словно в наказание, последний порыв ветра толкнул Сэма в спину, и он, не удержавшись на подкашивающихся ногах, покатился по земле. Дин еле успел отскочить в сторону, поднялся, стряхивая с футболки земляное крошево, и оглянулся. В поле снова воцарилась обманчивая тишина - только покачивалась кукуруза да последние хлопья пепла опадали над догорающими останками. Сэм, лёжа в пыли неподалёку, постанывал и держался за грудь. Эта последняя гонка его всё-таки доконала.

Метрах в двадцати впереди мигали сквозь заросли красно-синие маячки патрульной машины, и невидимые копы-близнецы, наверное, как раз в этот момент смотрели, как им навстречу, взявшись за руки, бегут две зарёванные, перепачканные, оборванные девчонки. Там были свет, люди, спасение... Где-то там на обочине ждала одинокая Импала, но до неё ещё надо было добраться, не попадаясь копам на глаза.
Дин подошёл к брату и потряс его за плечо.
- Сэм, вставай. Всё уже...
- Какое там "всё"! - проскулил Сэм, хватая его за руку с такой неожиданной силой, что Дин скривился от боли. - Кажется, у меня... это... сердце прихватило... Мне надо в больницу...
Дин остолбенел.
- Серьёзно? Сердечный приступ? Обычный банальный сердечный приступ, как у всех нормальных людей?!
- Я уже не в том возрасте, чтобы безнаказанно носиться по полям, придурок! Звони 911 или позови кого-нибудь, пока я тут не загнулся! - рявкнул Сэм. Замогильной бледностью лица он сейчас мог бы поспорить и с самим Дином, и с упокоенным призраком. - Быстрее!
- Чёрт... Сейчас, сейчас... Ты только держись, братишка...
Дин сорвался с места. А Сэм обессиленно откинулся на спину, вцепившись себе в грудь, как будто это могло хоть чуть-чуть унять кинжальную боль. Обрамлённое кукурузными листьями, матово-облачное небо раскинулось над его головой. Там, наверху, призрачно вспыхивали разноцветные огни - то ли предсмертные глюки, то ли просто отражённые от туч полицейские маячки, - и метался, теряя направление, гаснущий голос Дина:
- Помогите, мой брат умирает!

@темы: писанина СПНовая, Карма вторников

Я не очень в курсе, чем конкретно накрыло этого славного чела, но хотелось бы верить, что когда в мире столько людей, которые его любят, он сможет справиться с чем угодно.

16.05.2015 в 09:57

Пишет  ~ Мэй ~:

Keep Fighting Jared
Кто со мной в очередь обнимать Джареда!
twitter.com/Tredici_May/status/5994618827984404...


И от Дженсена
@JensenAckles · 30m
.@jarpad get some rest, my brother. I got ur back...Always. #AlwaysKeepFighting #SPNfamily
Джаред, отдохни, брат. Я тебя прикрою... Всегда #AlwaysKeepFighting #SPNfamily

----------------------
Все мы не железные. Джаред всегда дарил нам вдохновение, поддержку позитив, улыбки и объятия. А теперь наша поддержка нужна ему.



Мне нужна вся любовь, которую только можно получить сейчас. Пожалуйста, пожалуйста, уделите мне несколько секунд своего времени и напишите мне. #AlwaysKeepFighting

Дорогие #JIBCON and #AHBL6. Мне отчаянно и срочно нужна моя семья. Мне очень жаль, что приходится это говорить, но я должен ехать домой.

Хэштеги в твиттере #AlwaysKeepFighting #WeLoveYouJared.

URL записи

Давай, Вселенная, так договоримся: пускай у меня будет всё хреново, пускай будет завал на работе и обломится поездка в Питер на Скорпов, но у Джа всё наладится. Ок?

@темы: СПН

30.04.2015 в 10:32

Пишет  Diary best:

Пишет  подвальный кот:

Откуда берутся лейтенанты Рипли
Дорога к моему дому лежит мимо ограды детского сада.

Иду домой и слышу из-за забора несчастный девочковый голосок:

- Алёёёёёнаааа! Мы не хотиииим в космос! Ну, Алёёёна! У нас же поооони в клумбе!!!

Поворачиваю голову на голос и вижу маленькую веранду, на которой столпились штук пять девочек в разных комбинациях розового в одежде, и один насупленный мальчик в зеленом.

У входа на веранду стоит Алёна. Дерзкий апрельский ветерок треплет два куцых темных хвостика на голове. Алёна в темно-синем комбинезоне в ярко-желтую полоску. В руках у нее ОГРОМНЫЙ и яркий водяной пистолет-автомат. Алёна со звучным чпоканьем передергивает помпу стреляющего водяного монстра и спокойным басом говорит:

- Зато у меня есть БЛАСТЕР! Поэтому мы летим в КОСМОС!

URL записи

Свое | Не Бест? Пришли лучше!

URL записи

@темы: понравилось

Название: Милосердие монстров.
Фандом: Supernatural.
Жанр: джен, ангст бессмысленный и беспощадный, х/к и душевные метания.
Рейтинг: РG-13.
Размер: миди, почти 19 тысяч слов.
Саммари: Один маленький укус оборотня - и жизнь Сэма превращается в ад. Дин отчаянно пытается найти способ спасти брата, но лекарства не существует.
Примечания: Написано на 4й тур Supernatural Gen Fest, заявка 4.02spn-gen.diary.ru/p201547200.htm
Предупреждения: тотальное АУ 1-2го сезонов, издевательства над чувствами персонажей, суицидальные наклонности, оборотни, демоны, ОМП, ОЖП и другие звери. Возможен непреднамеренный ООС.

Если влом читать тут, можно скачать с Фигбука, там удобнее - ficbook.net/readfic/3030270
Часть 1

"Пока я рядом, ничего с тобой не случится." (Дин, 1.14 "Nightmare")

Поздно ночью они догнали её на окраине города и взяли в клещи под железнодорожным мостом. Слыша за спиной тяжёлый топот одного и внезапно увидев впереди чёрный силуэт второго, она резко затормозила - когти проскрежетали по бетонным плитам, и от этого звука у неё заныло в дёснах, - испуганно заметалась, разбрызгивая грязь, оскалилась, зарычала, надеясь, что они дрогнут и отступят. Они не дрогнули и, уж тем более, не отступили. Прицелились, тяжело дыша, щурясь в ультрамариновой тьме. Первый казался крупнее и выше, но его движения были по-щенячьи разболтанны, словно он только недавно пошёл в рост и ещё не знал, как ловчее управиться с неожиданно вытянувшимися конечностями. Второй был ниже ростом, но опаснее. От обоих пахло горячим азартом гончих псов и холодной сталью.
Она не сомневалась, что и серебро они тоже припасли. Ей конец. Но ни один зверь не сдаётся без боя.
Она развернулась на пятках и бросилась назад, уже почти ничего не соображая, ослепнув от отчаяния. Успела сбить с ног щенка, прежде чем серебряная пуля вошла ей под лопатку. Сцепившись, они покатились кубарем по вонючим лужам. Щенок сопел, отбиваясь, но она умерла почти мгновенно, и когда они врезались в опору моста и распались, она была уже человеком и не дышала.

- Сэм, ты как?
Сэм ошалело мотал головой и протянутую руку заметил не сразу, но в остальном, кажется, был в порядке. На труп женщины-оборотня он даже не посмотрел.
- Ух... Дин! Видел, как она в меня врезалась? Как бомба! У меня до сих пор голова кругом...
- Сотрясения нет? Окей, тогда вставай, нечего тут разлёживаться.
Дин облегчённо улыбнулся - Сэм не видел его лица в темноте, но уловил улыбку шестым чувством. Он поймал его руку и рывком встал. Шатнулся, но старший был наготове - мигом поднырнул под левое плечо и обхватил за талию. Заботливая мамочка.
- Поехали-ка в мотель, Сэмми. Пивка возьмём, отдохнём, выспимся. Но сначала засунем тебя в душ, а то ты после обнимашек с этой тёткой воняешь, как деревенский сортир...
Дин настойчиво тащил его прочь - видимо, небезосновательно опасался, что на звук выстрела слетятся копы. Сэму вдруг захотелось отпихнуть его и сказать, что он сам в состоянии идти, не надо подставлять плечо и вообще - хватит обращаться с ним как с малолеткой. Но Дин вдруг остановился, выпустил его из спасительных объятий и произнёс изменившимся голосом:
- Сэмми.
Что-то отцовское почудилось Сэму в этом голосе - такими же интонациями папа предварял наказание за мелкие прегрешения ещё в те далёкие времена, когда Дин тырил шоколадки в магазинах, а Сэм симулировал жестокий бронхит, чтобы не срываться под Рождество в другой штат за очередной тварью. Но сейчас к папиным грозным нотам примешивались Диновы недоумённо-растерянные. Коктейль получался загадочный.
Сэм раздражённо вздохнул:
- Ну что ещё?
Они как раз вошли в круг белого света от единственного уцелевшего в округе фонаря, и в этом свете Дин стоял, разглядывая свою руку с каким-то нездоровым любопытством.
- Вот, - сказал он и продемонстрировал Сэму измазанную тёмным ладонь. - Это не моя кровь. А оборотня я не трогал.
Сэм посмотрел на свои руки.
- Точно. Это моя.
Кровь сочилась из прокушенной мякоти большого пальца правой руки. Рука слабо ныла, но после падения у него ныло почти всё, так что неудивительно, что эту рану он не заметил.
Он стёр кровь и тупо уставился на следы зубов.
- Она тебя укусила, - подтвердил очевидное Дин. А потом повернулся к телу, так и оставшемуся лежать под мостом, и рявкнул: - Старая жирная шлюха!

Детка ждала в двух кварталах от злополучного моста, в укромной подворотне.
- Да ерунда, обойдётся, - увещевал Сэм. - Ранка же совсем неглубокая, заживёт...
Дин молча кивал и потрошил аптечку, выкладывая антисептик и бинты прямо на капот. Он бы и рад был согласиться с братом, махнуть рукой и сказать, что беспокоиться не о чем, но ему слишком хорошо было известно, как именно люди становятся оборотнями. И Сэм тоже об этом знал.
Рана и впрямь выглядела безобидно - несколько дырочек на коже, аккуратный пунктирный полукруг. Кровь уже остановилась. Пока ещё можно было делать вид, что ничего особенного не произошло. Они оба пока не хотели об этом думать.
- Хорошо, что зашивать не надо, - сказал Дин, бережно бинтуя руку брата.
- Да... - тускло отозвался Сэм.
- Наверное, она цапнула тебя не нарочно, в конвульсиях...
- Да, наверное.
- Ты мог и не заразиться. Это совершенно необязательно. Тем более что ранка такая маленькая...
- Да, пожалуй.
- Вот и всё, я закончил. Всё будет в порядке, Сэмми.
- Ладно... Может, поедем уже? Я хочу помыться.

***

К тому времени, как они нашли подходящий мотель, круглая, самодовольная апрельская луна успела побледнеть и медленно, но верно катилась к горизонту. В номере было холодно, как в погребе. Сэм полез в душ первым и сообщил, что вода еле тёплая.
Дин буркнул "ага" невпопад и, как только за братом закрылась дверь, кинулся звонить отцу, Бобби, пастору Джиму, всем знакомым и полузнакомым охотникам - но отцовский телефон не отвечал, а все остальные только подтвердили то, что он и сам знал - что дело это гиблое, никаких вариантов, парень, лучшее, что ты можешь сделать - пустить ему пулю в сердце, пока сам сердца не лишился. Это и есть милосердие, и да не дрогнет рука твоя, сынок. Кто бы он ни был, избавь его от участи монстра. Пристрели и не трахай людям мозги.
- Но это же Сэм, - беспомощно возразил Дин, чувствуя себя мгновенно постаревшим на сто лет. Но трубка уже молчала - он сам сбросил последний звонок.

Когда Сэм вышел из ванной, он сидел за ноутбуком, изображая расслабон и безмятежность. На экране мелькали анимэшные попки, сиськи и тентакли.
- Так я и поверил, - сказал Сэм со вздохом. - Мы три ночи выслеживали эту клыкастую шалаву, ты весь вечер ныл, что хочешь спать, а теперь намылился порнушку смотреть вместо того, чтобы дрыхнуть?
Прежде, чем Дин успел придумать что-нибудь в своё оправдание, он завладел ноутом и открыл свёрнутую вкладку.
На запрос "лечение оборотня" поисковик предлагал два миллиона ссылок - от "Скайрима" до частных клиник, врачующих гипертрихоз и облысение. Дин сделал каменное лицо.
- Ну, с облысением-то у меня точно проблем нет, - заметил Сэм, перелистывая ссылки. - Если действительно хочешь найти что-то толковое, по-научному оборотничество называется ликантропией...
- Я знаю, умник.
- ...но, полагаю, ты уже обзвонил всех, кто хоть что-нибудь соображает по этой теме, и если бы они знали способ, тебе не понадобилось бы гуглить всякую фигню.
- Это просто на всякий случай.
- Ты никому не сказал, что меня укусили? Не проговорился Бобби?
- Нет, но он, кажется, всё-таки заподозрил.
- Надеюсь, что нет, потому что, если я всё же обращён, я хотел бы получить свою пулю от тебя.
Он произнёс это таким обыденным тоном - словно омлет на завтрак заказывал, - что Дин чуть было не согласился. Потом до него дошло.
- Сэмми, ты же понимаешь, что я не смогу. Даже не проси.
- Посмотрим, что ты запоёшь, когда у меня клыки и когти отрастут.
- Да с чего вообще ты взял, что отрастут? Может, ещё пронесёт, отделаешься лёгким испугом!
Сэм неопределённо пожал плечами - мол, поживём-увидим, - и поплёлся к своей кровати.
- Может, ты и прав. В конце концов, я прекрасно себя чувствую. А сейчас ещё и прекрасно высплюсь. И всё у нас будет прекрасно... Но ты лучше положи под подушку серебряный нож - помнишь, тот, с насечками, который папа подарил? На всякий случай.
- Конечно, Сэмми.
- И хватит называть меня Сэмми...

***

Дин проснулся в полночь от странного звука.
Он весь день проспал прямо за столом, уронив голову на руки, и от неудобной позы теперь гудело в затылке, а спина и плечи категорически отказывались разгибаться. У ноута давным-давно села батарея. Полная луна заглядывала в незашторенное окно.
Звук доносился с кровати Сэма - тихий щёлкающий хруст, вызвавший из глубин Диновой памяти канал "Энимал плэнет" - с таким же хрустом телевизионные анаконды заглатывали кроликов, а бабочки вылуплялись из коконов. Раньше он всегда переключал программу, когда слышал этот мерзкий звук, но сейчас от него некуда было деться.
Ну вот и всё. Началось.
Он неслышно встал и скользнул к сумке с оружием. Серебряный нож всё ещё мог пригодиться, хотя Дин сомневался, что ему хватит духу пустить его в ход.
Сэм глухо стонал и шевелился под одеялом, и его стон вскоре превратился в поскуливание раненого пса. Кости всё ещё ломались и перестраивались. Дин стоял у его постели, сжимая нож, и не знал, что, чёрт возьми, делать, если мелкий вдруг вскочит и вцепится ему в горло. К такому повороту жизнь его не готовила.
"Бога ради, Сэмми, только не вставай. Я не хочу этого делать. И не хочу сидеть потом рядом с твоим остывшим телом и думать, что, если бы я не забрал тебя из дурацкого колледжа, ничего этого не случилось бы. Ещё не всё потеряно, только не вставай, прошу тебя, не вставай..."
Но Сэм, разумеется, встал.

Его глаза в полумраке казались огромными, тускло-жёлтыми, а челюсти, как у всех оборотней, немного выдавались вперёд. Он откинул одеяло и встал на кровати, горбясь, как вервольфы из старых ужастиков, и слегка пошатываясь, как жеребёнок, только что явившийся на свет. Новорождённый монстр. Вряд ли он понимал, что происходит.
Некоторое время братья насторожённо рассматривали друг друга. Сэм шумно тянул носом воздух и хрипло взрыкивал. В темноте он казался огромным, как Годзилла. Дин боялся пошевельнуться. Нож вздрагивал в его руке.
Наконец Сэму надоело это противостояние. Он повернулся спиной, спрыгнул с постели и направился к двери.
- Сэм! - неуверенно позвал Дин.
Оборотень фыркнул, но не остановился. Поколебавшись, Дин отшвырнул нож в сторону, перемахнул через кровать и бросился за ним.

***

К рассвету он совсем выбился из сил, обзавёлся внушительной коллекцией синяков и ушибов, заработал лёгкое сотрясение мозга и только чудом избежал перелома позвоночника, а Сэмоборотень лишь слегка запыхался. Дин считал такое положение вещей чудовищной несправедливостью.
В конце концов он уже готов был сдаться и выпустить оборотня из номера, но тот вдруг безразлично зевнул, как ребёнок, которому наскучила игра, забрался на свою постель и, улёгшись поудобнее, мирно уснул. Его кости снова отвратительно заскрежетали, но обратная трансформация не заняла много времени.
Дин даже почувствовал себя оскорблённым.

Сэм отлично выспался - о чём не преминул сообщить, едва продрав глаза.
- Рад за тебя, - съязвил Дин. - А я вот глаз не сомкнул.
Сэм приподнялся на локтях, и его потрясённому взору предстала картина первобытного хаоса.
Вся мебель в номере была сдвинута с мест или переломана. Обои висели клочьями. Допотопный пузатый телевизор валялся на полу экраном вниз, словно старый алкаш - мордой в луже. Входная дверь перекосилась на петлях. Дверь ванной и вовсе была сорвана, и вместо зеркала над разбитым умывальником висела пустая, утыканная осколками рама. На одной из стен красовалась здоровенная вмятина. Кровать Дина была перевёрнута и обезножена, а сам он уныло бродил среди руин, давя ботинками осколки лампочек, прижимая к затылку мокрое полотенце и без особого рвения пытаясь навести порядок.
Ужаснувшись, Сэм открыл было рот, чтобы спросить, что стряслось, но тут же сам догадался, что. Он размотал бинт на правой руке - укус бесследно исчез. Чего и следовало ожидать.
- Так я...
- Ага. Превратился в милую зверушку и всю ночь развлекался, швыряя меня по углам. Нам повезло, что мы в этом крыле единственные постояльцы, но лучше смотать удочки поскорее, пока хозяева не выставили счёт за бардак.
- Нехило. И это я ещё человеческих сердец не пробовал...
Дин застыл посреди комнаты и уставился на него.
- Что?
- Я хочу сказать... Я ещё как бы начинающий оборотень... Не в полной силе. А если загрызу какого-нибудь бедолагу и съем его сердце? Дин, возможно, в следующий раз ты не сможешь меня остановить.
- Ну, это мы ещё посмотрим.
- В следующий раз это может быть твоё сердце. Будь, чёрт возьми, благоразумен...
Дин потемнел лицом. Швырнул полотенце на пол, подошёл, заслонив блёклое рассветное сияние, и прошипел:
- Какое ещё, в задницу, благоразумие?! Предлагаешь пустить тебе пулю в башку после того, как я двадцать с хреном лет - всю твою жизнь - с тобой возился? Ты бы на моём месте так и сделал?
- А ты бы на моём месте попросил? - Сэм хранил олимпийское спокойствие. - Дин, самое поганое сейчас - то, что мы оба на своих местах. И я всего лишь хочу избавить тебя от дальнейшей возни. Всего-то один выстрел. Я бы сам, но... как-то страшновато.
Дина замутило от его извиняющегося тона. Он представил, что было бы, если бы та клыкастая тётка просто развернулась в другую сторону и под раздачу попал бы он, а не Сэм. Если бы это он всю ночь громил номер мотеля, пытаясь вырваться на улицу, а Сэмми плясал бы меж двух огней, чтобы и самому уцелеть, и не позволить озверевшему брату растерзать какого-нибудь случайного придурка, которому вздумалось шляться по городу в полнолуние. Если бы он проснулся, ничего этого не помня, и понял, что обречён.
Ему бы очень захотелось жить. Как угодно и кем угодно - монстром, зверем, убийцей, на диете из куриных сердечек, на цепи в полнолуния, в горах или в пустыне за сотни миль от человеческого жилья, в подвале, в клетке, в одиночестве и забвении - но жить.
А этот мелкий идиот просит перестать с ним возиться.
- Мы найдём другой выход, - сказал Дин.
- Какой? Ты же знаешь...
- Если тебе так не терпится перейти в мир иной, я тебе в этом помогать не буду. До следующего полнолуния ещё далеко.
- Самоубийца.
- От самоубийцы слышу.

Часть 2
Дин думал, что следующий месяц станет для них адом, и cпрятал подальше коробку с серебряными пулями. Но Сэм больше ни словом не упоминал о серебре и милосердии. Он был обычным парнем, всё ещё загонялся по поводу этой своей красотки Джесс, просыпался от кошмаров, искал отца, охотился, спорил, и в конце концов Дин понял, что он просто дрейфует, как лодка в открытом море.

Полнолуние застало их на севере штата Висконсин, и Дин счёл, что это большая удача - потому что чего-чего, а заброшенных сараев в висконсинской глуши хоть отбавляй, а им всего-то и нужно было на это время, что надёжные стены да относительное безлюдье кругом.
В последней на их пути приличной забегаловке Сэм умял пару увесистых бифштексов, хлопнул вискаря для храбрости и торжественно сказал:
- Поехали прятаться.
Ехать пришлось далеко и трудно, но ради неприкосновенности сограждан Дин выбрал самый, как он полагал, глухой уголок Висконсина - густой лес с полузаросшей просекой, старую лесопилку и пустой сарай - бывший склад пиломатериалов. Внутри сарай выглядел сумрачным и внушительным, как авиационный ангар, приятно пах сухой пылью и хвоей, а под крышей его гнездились стрижи.
Сэм огляделся, бросил спальный мешок возле центрального опорного столба и поинтересовался:
- Привязывать меня будем? В багажнике должна быть цепь... Иначе я эту хибару развалю по досочкам, когда халканусь.
Он старался казаться безмятежно-жизнерадостным, но Дин догадывался, что ему страшно до дрожи в коленках. Он и сам частенько в подобных случаях вёл себя как самоуверенный кретин и знал все эти спектакли на публику, всю эту суперменскую показуху, когда внутри, в самом укромном чуланчике, душа корчится и плачет от страха.
- Смотри не надорвись, когда будешь разваливать, - хмыкнул он и пошёл к Импале, которую пришлось оставить за воротами лесопилки, потому что сами ворота, упавшие с истлевших петель, лежали на земле и преграждали путь.

Когда сумерки сгустились так, что стало трудно различать стволы деревьев, Дин развёл костерок у запертой на замок двери сарая, уселся, прислонившись плечом к серым от времени доскам, и негромко позвал:
- Сэм? Ты как там?
За дверью зашуршали опилки, звякнуло железо, и приглушённый голос ответил:
- Нормально. Ближе не подойду - цепь не пускает.
- Это ничего... Ты прости, что так получилось.
- Да ладно, Дин. Ты-то здесь при чём?
- Я должен был оставить тебя в покое, в Стэнфорде, а не тащить с собой. Тогда мы не оказались бы там, где оказались.
- По-моему, в этом больше отец виноват, чем ты. А ещё - та тварь, которая меня укусила. А ещё - я сам... Но теперь-то уже какая разница?
Дин пожал плечами. Невидимый Сэм, наверное, тоже.
Вскоре совсем стемнело. В костре трещали сосновые шишки и чадила хвоя. Волнами расходилось уютное тепло, и Дину хотелось, чтобы всё сейчас было чуть-чуть по-другому - чтобы они с братом сидели у костра вдвоём, плечом к плечу, и молча смотрели на огонь, как нормальные люди, которые выбрались в лес на ночёвку.
- Сэмми...
- Что ещё?
- Каково это - быть оборотнем?
- Чувак, это немного бестактный вопрос, тебе не кажется? И как-то странно, что ты только сейчас об этом спрашиваешь.
- Ну, ты вроде выглядел нормальным после той ночи...
Несколько минут из-за двери не доносилось ни звука. Дин решил было, что мелкий не на шутку обиделся, и даже собрался извиниться, когда Сэм всё-таки заговорил:
- Сначала и было нормально. Тяжело, конечно, всё это осознавать, но мне сейчас кошмаром больше, кошмаром меньше - без разницы... Но чем ближе полнолуние, тем паршивее. В конце концов начинаешь смотреть на людей только как на дичь, даже если ты сам ещё в человеческом облике. Трудно делать вид, что всё в порядке... И постоянно хочется есть.
- Ага, это я заметил.
- ...И ещё серебро. Если прикоснуться - такое мерзкое ощущение, непонятное, что-то между зудом и ознобом. Будто лежишь в лихорадке и одежда раздражает кожу... Кстати, напрасно ты пули прячешь - я их вряд ли даже в руках удержу, не то что пистолет зарядить... Не знаю, что будет, если порезаться ножом из серебра, но боль, наверное, адская. Так что тоже не вариант.
- Не вариант чего?... Стоп, ты всё ещё об этом думаешь? Об этой своей живительной эвтаназии? Забудь, чувак!
- Нет, слушай, Дин, я тут подумал... Вот мы с тобой - два брата. Один - нечисть, другой - охотник. И по всем законам жанра один из нас должен другого убить.
- Опять завёл свою шарманку... Пошёл бы в задницу тот мудак, который придумал эти дурацкие законы! Я решил, что ты будешь жить долго и счастливо, а раз в месяц мы будем уезжать в какую-нибудь эпическую глушь вроде здешней и пережидать твои критические ночи.
- Ты что, действительно думаешь, что это так просто?
- Вот и объясни, что тут сложного. Тебе виднее.
- А ты, Дин? Ты всю оставшуюся жизнь собираешься вот так под дверью просидеть?
- Ну почему сразу "всю оставшуюся"? Утром ты выйдешь, и мы съездим за пончиками в Брайант.
- Я не о том.
- А если не о том - да, я всю жизнь буду сидеть и ждать под разными дверями, если за ними - ты. И это не обсуждается.
- Постой, это ты сейчас мне в любви признался?
- Да пошёл ты...
Сэм расхохотался, но смех вдруг приобрёл жутковатые раскатистые обертона, захлебнулся, сломался и закончился болезненным воплем. Панически зазвенела цепь.
Дин вскочил как ошпаренный, едва не угодив ногой в костёр. Бросил быстрый взгляд через плечо - ярко-жёлтая в серых пятнах, идеально круглая луна неторопливо поднималась над зубчатым краем леса. Звуки из сарая стали совсем уже нечеловеческими - будто там, внутри, метался насмерть перепуганный дикий зверь.
- Всё в порядке, Сэмми, - быстро заговорил Дин, прижавшись лбом к щербатым доскам. - Это скоро пройдёт. Потерпи немного... Ты не помнишь, ты спал, но в прошлый раз всё закончилось быстро...
Словно в подтверждение, в сарае наступила тишина, сменившаяся низким угрожающим рыком.
- А сейчас - ещё быстрее, - удручённо констатировал Дин и на всякий случай отошёл подальше. На душе у него было препаршиво.

Сэмоборотень добросовестно бесился до рассвета. Дин пригрелся у костра и даже незаметно для себя начал клевать носом, но резкий звон лопнувшей цепи вырвал его из дремоты, и остаток ночи он просидел наготове, навострив уши и до рези в глазах вглядываясь в серые щелястые стены, вздрагивающие от ударов изнутри. Ему казалось, что Сэм и правда способен развалить сарай по досочкам.
К утру всё благополучно стихло.
Дин выждал полчаса для верности, снял замок и осторожно отворил дверь. Сэм, уже в человеческом облике, безмятежно сопел, свернувшись калачиком в гнезде из остатков распотрошенного спальника. В его волосах застряли сосновые иголки и клочья синтетического пуха. Земляной пол вокруг столба был вытоптан дочерна, а сам столб - обмотан цепью в три витка и в щепки изодран когтями.
- Да, неслабо ты повеселился, чувак... - вздохнул Дин, разглядывая обрывок цепи на лодыжке брата. - Придётся придумать что-то понадёжнее.
Выйдя, он затоптал тлеющие угли, перетащил свой спальник в сарай, расстелил поближе к Сэму, улёгся и, поворочавшись с четверть часа на жёстком полу, уснул беспокойным сном.

***

В полшестого пополудни братья сидели в брайантском ресторане "Совиный глаз", пили пиво и ждали, когда им принесут заказанную еду - чизбургер с картошкой и гигантский стейк с кровью. Рестораном это заведение можно было назвать с большой натяжкой - просто тесное грязноватое помещеньице с барной стойкой и парой столиков по углам. Зато во всём городке только здесь странствующих и путешествующих кормили настоящим мясом.
В багажнике Импалы лежала новенькая, без единой царапины, сверкающая стальная цепь - вдвое толще старой. Для обычного оборотня Дин предпочёл бы посеребренную, более надёжную, но для Сэма... Мелкому и так приходилось несладко. Сегодня он был угрюм, раздражителен и зол, отличался повышенной лохматостью и смахивал на разбуженного посреди зимы гризли.
- Вид у тебя какой-то... голодный, - осторожно заметил Дин.
- Поэтому я и заказал пятифунтовый стейк, гений.
- Видел, как у официантки глаза на лоб полезли? Она, наверное, подумала, что у тебя булимия. Или ты готовишься к конкурсу по поеданию стейков.
- Не смешно.
- Да не дёргайся ты так, Сэмми. Период трансформаций у оборотней длится в среднем от двух до пяти ночей, я посмотрел в папином дневнике.
- Это же целая грёбаная вечность...
К ним подошла официантка, поставила на стол тарелки, кивнула на Сэмов стейк, рядом с которым четырёхэтажный чизбургер Дина казался чем-то вроде канапе, и заявила:
- Мы с ребятами на кухне поспорили. Я поставила двадцатку на то, что ты это не осилишь.
Сэм оглянулся: из-за дверей кухни за ним наблюдал парнишка-повар, - смерил взглядом дымящийся, истекающий розовым соком кусок мяса и мрачно изрёк:
- Попрощайся со своими бабками, детка. Я ещё и добавку попрошу.
Девица недоверчиво хмыкнула и отвалила, а Сэм взялся за нож.

К концу второго добавочного стейка за ним исподтишка следили не только официантка и повар, но и все посетители "Совиного глаза" - компания из пяти лесорубов и местный пьяница. Лесорубы тоже втихую заключали пари, а старый алкаш всё пытался рассказать, как он сам в незабвенной молодости участвовал в конкурсе по поеданию хот-догов, но от него только брезгливо отмахивались.
Дин подозревал, что мелкий сорвёт овации, когда опустошит тарелку, но расплачивались и уходили они в гробовой тишине.

***

- Как думаешь, Дин, реально где-нибудь здесь раздобыть свежее бычье сердце?
- Старик, ты меня пугаешь. Ты только что смолотил фунтов пятнадцать плохо прожаренной дохлой коровы. И как в тебя влезло, непонятно...
Сэм скорбно вздохнул и уставился на бесконечный, заросший молодыми соснами просёлок, по которому Импала уже минут сорок тащилась со скоростью престарелой черепахи. Пейзаж не радовал разнообразием - сосны, камни, лишайник и снова сосны. Майские жуки залетали в открытые окна, бились изнутри о крышу и с недоуменным гудением вылетали обратно. Тени становились всё длиннее, сосновые стволы романтично золотились в ранних сумерках. До темноты оставалось часа полтора.
- Можем завтра объехать местные фермы, - предложил Дин примирительным тоном, - поспрашивать, не забивает ли кто скотину. Если тебе так уж нужно чьё-нибудь сердце...
Сэм смерил его тяжёлым взглядом и съязвил:
- "Чьё-нибудь" звучит несколько двусмысленно.
Вдруг он встрепенулся и ткнул пальцем в сторону леса:
- Смотри, Дин, олень!
Это прозвучало так по-детски, что Дин сначала улыбнулся внезапному дежа вю (Импала мчит по захолустному шоссе, папа за рулём, они оба позади играют в солдатиков, и вдруг это "Смотри, Дин!") и лишь потом увидел на опушке золотистого бора пятнистую шкуру и точёные рожки. Юный Бемби, как на картинке.
- Чувак, вот ты сейчас прям как маленький! - засмеялся Дин.
Сэм не ответил. Он смотрел на замершего среди сосен оленя, пока тот не скрылся из виду.

Дину показалось, что мелкий моментально напрягся, едва впереди замаячили ржавый забор лесопилки и жестяная крыша сарая.
- Я не хочу туда, - сказал Сэм, когда Импала остановилась там же, где и накануне - у лежащих на земле ворот. Сказал как отрезал.
- Сэм...
- Что тут непонятного? Я не хочу всю ночь сидеть на цепи, как бешеная псина! Я не животное, Дин!
- Сэмми, успокойся, без паники. Что на тебя нашло, приятель?
- Почему ты всегда решаешь всё за меня? Это была твоя идея - приехать сюда, и с цепью тоже...
- Может, это потому, что кто-то не хотел становиться убийцей?
- А может, тебе просто нравится мной помыкать?
Не ответив, Дин заглушил двигатель, вылез, демонстративно хлопнув дверцей, и направился к багажнику. Сэм догнал его.
- Дин, пожалуйста, не надо!
- Что за внезапный ПМС, принцесса? Ты же не думаешь, что я сейчас проникнусь сентиментальными чувствами и отпущу тебя погулять? - Дин невозмутимо пожал плечами, открыл багажник и протянул руку за свёрнутой в бухту цепью. Но взять её не успел.
Широкая тёплая ладонь брата мягко легла ему на затылок. Он даже удивился поначалу такой девчачьей нежности, но в ту же секунду ладонь стала жёсткой, пальцы крепко обхватили его голову, а остро изогнутая, покрытая дорожной пылью крышка багажника стремительно придвинулась и ударила чуть выше бровей. Боль прокатилась от глаз к вискам и померкла, как померкло и всё вокруг, и что-то твёрдое ударило в левое плечо. "Земля, - догадался Дин, - я лежу на земле". И отключился.

Часть 3
Такую тишину Сэму нечасто доводилось слышать. В траве шуршали мыши, невидимые птицы хлопали крыльями высоко в кронах, пару раз на тропе с внезапностью противопехотных мин вспархивали куропатки, но всё же по сравнению с любым, даже самым замшелым городком лес казался безмолвным, и Сэму это не нравилось. Он никогда особенно не любил походную романтику - всё это единение с природой, костёрно-лагерный быт, рыбалки на закате, тучи комаров и заросли ядовитого плюща. Это была не его стихия, и в лесу он чувствовал себя чужим.
Он не понимал, какой такой внутренний демон подначил его жахнуть брата головой о крышку багажника и удариться в бега. Просто в какой-то момент невыносимо стало сидеть рядом с Дином, слышать ровный стук его сердца и твердить про себя, что нельзя, нельзя, нельзя, пока что-то чужое и очень настойчивое, какая-то древняя вервольфья генетическая память уговаривает, шепчет в уши - можно, почему нет, давай, это же так просто и приятно, и кровь на руках такая тёплая, и сразу полегчает, вот увидишь, всё будет окей, переживёшь и станешь сильнее, человеческие сердца - всё равно что стероиды, а люди - просто упаковка, которую ты выбрасываешь не глядя...
Так соблазнительно. Вся суть - в убийстве. Догнать, сбить с ног, рвануть когтями, окровавленный комок всё ещё хаотично сокращается, когда его держишь в руках...
Он тряхнул головой и углубился в лес. Нужно было уйти подальше, пока не началось. Возможно, даже удастся отыскать того оленёнка или другую подходящую дичь с живым горячим сердцем.
Той же генетической памятью он понимал, что это всё равно не то, что нужно. Это как волка макаронами кормить. Но всё же лучше, чем греметь цепью и грызть доски в сарае, слыша за тонкой стенкой этот проклятый, родной, беспрестанный и недосягаемый стук и исходя злобой и отчаянием.

Он шёл на запад, продираясь через подлесок, пока небо не потемнело до иссиня-фиолетового оттенка. Все тропы давно кончились, он уже ни черта не видел в темноте, устал, слегка озяб и боялся оступиться. Поэтому в конце концов уселся под деревом, в удобной ямке меж корней, и закрыл глаза, чтобы не видеть, как лунный свет скользит по кронам.
В этот раз было больнее, чем вчера, но всё прошло очень быстро. На одну малодушную секунду, когда с хрустом ломались кости и жгло глаза, Сэм пожалел, что ушёл - так страшно было одному и так хотелось, чтобы Дин был рядом, хватал за плечи, вглядывался и задавал этот свой вечный дурацкий вопрос - "Ты в порядке?", или утешительно врал: всё будет хорошо, я с тобой, Сэмми, я здесь...
А потом никакого Сэма не стало.
Оборотень легко вскочил - тело радовалось движению, пело каждой клеточкой, - огляделся и повёл носом. Он прекрасно видел в лунном свете, а запахи читал, как утреннюю газету, и не особо напрягался неразрешимыми моральными дилеммами. Он был всемогущ - быстрее Супермена, сильнее Халка и безжалостнее судебного пристава. Ему с трудом вспоминалось и казалось странным, что раньше он был кем-то другим.
Из симфонии запахов он выбрал один - слабый, но многообещающий, - и вскоре понял, что он на верном пути.

***

"Чудненько. Просто супер, - думал Дин, с отвращением разглядывая в боковом зеркале Импалы расшибленный лоб. - Синяк будет во всю рожу. А может, и шрам останется... Молодец Сэмми, приложил так приложил. По-братски, от души. Ну а что? Надоело спорить с Дином - врежь Дину по морде, брось посреди нигде да иди себе по своим делам - авось не подохнет. Главное, не забудь потом сказать, что врезал из лучших побуждений... Поймаю - убью мерзавца!"
Он отыскал под сиденьем пластиковую бутылку с водой для мытья рук и, ругаясь чёрными словами, принялся сдирать с бровей и ресниц корочки запекшейся крови.

В отключке он провалялся не так уж долго, но за это время Сэм успел дать дёру в неизвестном направлении, и искать его в сгущающихся сумерках в незнакомом лесу представлялось делом наивным и небезопасным. Оставалось надеяться, что мелкий и сам не заблудится, не попадёт в зубы местному зверью, не свалится в ручей с обрыва, не угодит в браконьерский капкан, не наткнётся на какую-нибудь глухую ферму, хозяин которой, как всякий уважающий себя отшельник, держит в шкафу охотничий карабин, и не закусит парочкой заблудившихся туристов... Пожалуй, слишком много поводов для беспокойства.
И чертовски много кровищи. "Энимал плэнет" говорит, что акулы чуют каплю крови на расстоянии до трёх миль. Интересно, как с этим вопросом у оборотней?...
Потом ему пришло в голову, что ещё не стемнело толком, луна ещё не взошла и Сэм, конечно, всё ещё Сэм. Кое-как отмывшись, он завёл машину, развернулся и медленно поехал по просёлку в обратную сторону, истошно сигналя, время от времени останавливаясь и во весь голос крича: "Сэ-э-эм! Сэмми! Вернись, чёртов придурок!", распугивая белок и приводя в неистовство растревоженных соек.
Но лес безнадёжно молчал, и никто не выходил на зов.

***

К тому времени, как он добрался до трассы, луна сияла вовсю. За пределами зыбкого света от фар дорога таяла в неверном мраке. Звать было уже некого, и Дин теперь просто по наитию катил по пустому шоссе, ни на что не надеясь.
Вскоре впереди замаячили два размытых ярких круга - фары встречной машины, кособоко застывшей на жёлтой линии, - и два силуэта на фоне. В одном Дин опознал брата - этот могучий разворот плеч и падающую на нос чёлку он узнал бы из миллиона. Сэмоборотень нависал над скорчившимся на дороге человеком, держа его за глотку и занося когтистую лапу для удара, а человек закрывался руками и сипло вопил:
- Серебро, Энни! Это же оборотень! Тащи чёртово серебро!
- Да знаю я! Сейчас! - страдальчески отозвался голосок из темноты.
Возле дряхлого пикапа мельтешил ещё один силуэт - щуплая девчушка лет четырнадцати. В дрожащих руках она держала револьвер с откинутым барабаном, безуспешно пытаясь запихнуть патрон в гнездо.
- Вот дерьмо, - с досадой сказал Дин. - Не хватало нам ещё коллег по цеху...

Застигнутый и ослеплённый двойным светом, Сэм вскинул голову и глухо зарычал. Добыча была такой близкой, такой волнующе доступной, охота явно удалась, но посторонние портили всё веселье. Насчёт девчонки он не беспокоился, даже намеревался употребить её сердечко на закуску после папашиного, но эта зловещая чёрная тачка, внезапно вынырнувшая из темноты, была так некстати, и парень, который из неё вышел, тоже был некстати - из-за них Сэм чувствовал смутное беспокойство, какой-то раздражающий дефект памяти, воображаемый камешек в умственном башмаке... К тому же, что немаловажно, толстяк вопил что-то про серебро. Дело отчётливо пахло керосином.
Он заколебался, переводя взгляд с толстяка на парня, и толстяк не преминул этим замешательством воспользоваться - дотянулся до ножа на поясе и со всей дури полоснул удерживающую его руку чуть ниже локтя. Лезвие со скрипом прошло по кости, хлынула кровь. От неожиданности Сэм разжал пальцы, уронил обидчика на асфальт, возмущённо всхрапнул и, развернувшись, канул во тьму.
- Энни! Стреляй же! - азартно заорал толстяк, целый, невредимый и даже заметно повеселевший.
Энни наконец-то сумела втолкнуть патрон в гнездо. Выстрелила и, разумеется, промазала.

При виде ножа Дин на мгновение похолодел. Потом, когда ситуация разрешилась, вздохнул с неясным облегчением, проводил взглядом благополучно улепётывающего Сэма и подошёл к толстяку, который всё ещё сидел на дороге, препираясь с девчонкой.
При ближайшем рассмотрении этот рыхлый, лысоватый, взбудораженный мужик оказался ему очень даже знаком. Это был Стиви Добсон, широко известный в узких охотничьих кругах любитель поистреблять мелкую индейскую шушеру наподобие маннегиши и манабозо и, по всеобщему мнению, человек в охотничьем деле случайный и даже вредный. Ходили - и подтверждались - слухи, что нет у него за душой никаких сверхъестественных трагедий и охотится он исключительно из спортивного интереса, да ещё и своих детей старается приобщить. Дину приходилось случайно пересекаться с ним года полтора назад, в Монтане, где они с отцом выслеживали злобного призрака, и там Стиви успел серьёзно поцапаться с Джоном по поводу, оставшемуся для Дина тайной. Джон вышел из того спора победителем, и с тех пор Стиви его подобострастно, с заискиванием уважал. Он был глуповат, многословен, неряшлив и потрясающе бестактен - в общем, обладал полным набором отвратительных панибратских привычек.

- А я тебя знаю! - воскликнул Стиви, когда Дин протянул ему руку, помогая подняться. - Ты сын Джонни Винчестера, да? Я тебя запомнил, ты способный пацан... Надо же, в такой глуши - и встретились, а мы вообще-то из Милуоки едем с дочуркой, это моя младшенькая, Энни, познакомься, а старшие наотрез отказались ехать - говорят, занятия нельзя пропускать, но я думаю, что врут, засранцы, оборотень-то по-любому важнее какой-нибудь там цитологии и генетики, как думаешь?... Напомни-ка, сынок, как там тебя звать?
- Дин.
- Ах да... Так мы, Дин, из Милуоки едем... вернее, даже не из Милуоки, а рядом, городок такой, ты его не знаешь, наверное. Откровенно говоря, дерьмовый городишко - кормят плохо, а в мотеле тараканы размером с кошку, наглые, как подзаборная шпана... Там вроде наклёвывалось дельце - кто-то местному браконьеру глотку порвал и пузо когтями раскурочил, ливер наружу и всё такое, мы сначала думали - оборотень, но потом оказалось, что обычная паршивая росомаха - сердечко у мужика на месте и следы от когтей не те, даже не понимаю, почему местные сразу не допетрили. Вот такие дела, едем домой ни с чем, Энни ворчит что-то про уроки и экзамены, но я-то как задницей чуял, что не всё потеряно, будет ещё у нас охота! Ну и вот - едем себе, никому не мешаем, и вдруг - вылетает на дорогу олень... Или не олень, но какая-то похожая тварь, большая такая, тёмная... нет, наверное, всё-таки олень, оно было с рогами... хотя я толком рассмотреть не успел и затормозить тоже не успел, но он, слава богу, мимо проскочил - и в лес, а за ним - ещё одна тварь, и вот эту-то я догнал... Ну, то есть сбил, проще говоря, я ж вовсе и не собирался за ним гоняться... А потом смотрю - на тебе, это ж человек! Лежит, не шевелится, вроде как помер. Ну, думаю, всё, хана мне, законопатят в казённый дом, дети сиротами останутся. Хотя он сам виноват - нечего было среди ночи за оленями по трассе гоняться...
Дин вдруг почувствовал, что смертельно устал.
Несостоявшаяся сиротка Энни стояла, привалившись к крылу пикапа, позёвывала и от скуки крутила в руках разряженный револьвер. У неё были острые, легко краснеющие ушки, сопливый нос, хвостик на затылке и торчащие над ремнём мослы, а глаза были светлые, унылые и слегка навыкате, как у отца.

Стиви, размахивая руками, взахлёб рассказывал, как сбитый парень неожиданно воскрес и вцепился ему в глотку - "...а дальше ты всё видел, Дэн, это же оборотень был, нам в забегаловке, где вчера обедали, местный алкаш рассказывал, что заходил странный парень, умял целую тонну сырого мяса, я тогда сразу подумал, что это оборотень - у них в полнолуние самый жор, они так пытаются голод приглушить, - и оказался прав (а когда это я был не прав?), и если бы не эта криворукая девка, было бы на свете одной тварью меньше, и туда им и дорога скатертью, правда же, Дон, всё равно это не жизнь - сердца у людей жрать, мы им даже одолжение делаем, что убиваем, это же милосердие для монстров, а мы вроде как их спасители и хорошее дело делаем..."
Заткнувшись, он преданно посмотрел Дину в глаза, словно псина, которая принесла палку и ждёт, что хозяин её погладит. Но Дин молчал и рассеянно тёр пальцем рану на лбу, размазывая выступившую кровь. Он со стыдом вспомнил, что и этому идиоту тоже звонил, когда Сэма укусили, когда он совсем отчаялся и добрался до последней страницы последней книги, последней ссылки в поисковике и последнего номера в памяти своего телефона и когда даже Бобби сказал, что сделать ничего нельзя.

- А что же мы стоим? - спохватился Стиви, так и не дождавшись одобрения. - Оборотень-то, наверно, недалеко ушёл, ещё нагоним!
- Стоп, - сказал Дин. - Оборотня я беру на себя. Я... я как раз его выслеживал. Сам разберусь, спасибо.
- Я так и думал, что это он тебя разукрасил, - авторитетно заявил Стиви. - Один не осилишь. Видал, какой он здоровый? Хоть и сопляк ещё, совсем как ты... Энни, чего стоишь? Заряжай револьвер, тупая ты курица!
- Я не один, - поспешно сказал Дин. - Я... мы тут с отцом. Он сторожит у логова, а я катаюсь по окрестностям. Всё под контролем.
Стиви сразу скис и сдулся. Недоверчиво нахмурился, почесал глянцевую плешь:
- Джон здесь? А я его вчера в Милуоки видел...
- А он короткие дороги знает. Я ему позвонил, он гнал целый день и приехал. - Дин изобразил лицом уверенное простодушие, граничащее с дебильностью. При мысли, что будет, если Стиви с дочкой кинутся в лес за Сэмом, его обдало холодом - будто кто-то погладил по загривку ледяной лапой.
Впрочем, Стиви, кажется, клюнул на легенду и предпочёл лишний раз с Джоном не встречаться. Он похмыкал, покрутился на дороге, старательно указывая Дину на невидимые следы - якобы оборотневы, - пообещал всяческую моральную поддержку ("Ты, типа, это... звони, если что"), матерно рявкнул на отлучившуюся к обочине дочку и забрался в пикап. Беда миновала.
- Как тебе охота? - спросил Дин у Энни, которая неторопливо дефилировала к машине, подтягивая джинсы на ходу.
Та смерила его тоскливым взглядом и сплюнула на асфальт.
- Полный отстой.

***

Они уехали, а Дин отогнал Импалу на обочину, выключил двигатель, сполз пониже на сидении и, откинув голову на спинку, стал смотреть в небо. Луна висела в самой серёдке лобового окна и казалась слегка ущербной, мутноватой с одного края.
Хорошо, подумал Дин, кажется, полнолуние на исходе. Наверное, это последняя ночь, а потом - передышка на целый месяц.
Он знал, что Сэм кружит поблизости, не решаясь напасть - стреляный уже воробей, - но и уйти не решаясь, смотрит из леса звериными голодными глазами. Никаких семейных сантиментов, нечисть вообще избавлена от лишних душевных метаний, просто Дин - единственная на всю округу потенциальная добыча. Добыча, правда, вооружённая, но откуда оборотню знать, что Дин не выстрелит, даже если он вытащит его из машины и примется потрошить заживо?
- Давай, Сэмми, гоняйся дальше за оленями, раз уж тебе приспичило. Только не суйся на дорогу - мало ли придурков по ней ездит... Ну, это ты уже понял, да? Не забывай, что в мире есть охотники, кроме нас... Отец ещё вчера был в Милуоки... Почему бы и нам не сгонять в Милуоки, Сэм? Это же совсем близко. Мы за весь прошлый год не были так близко... Правда, я не знаю, как мы ему скажем про... в общем, про тебя. Думаешь, он поможет? А что, если скажет как все остальные: пулю в сердце - и все дела?... Благодетели... Как думаешь, стоит рискнуть? Что, если у него найдётся не милосердие, а спасение?
Ему хотелось думать, что Сэм слышит из леса его болтовню. И понимает хоть что-то.
Поразмыслив, он достал телефон и набрал номер отца. Наткнулся на надоевший автоответчик: "Позвоните моему сыну Дину, он поможет..."
А кому, чёрт возьми, должен звонить сам Дин?

В четверть шестого Сэм вернулся - взъерошенный, грязный, озлобленный и оборванный, в заскорузлой от крови рубашке, но уже человек. Ни слова не говоря, сел на своё привычное место и уставился прямо перед собой. Дин завёл машину и вырулил на шоссе - тоже без единого слова.
Сэмми, хотелось сказать ему, ты чёртов идиот, ты разбил мне башку и чуть не нарвался на пулю. И я бы тебе всыпал по полной - но не за первое, а за второе. Ты чуть не погиб по-тупому только потому, что вдруг решил, будто сам можешь справиться с собой. Теперь-то тебе всё понятно, мелкий? Может, потому и молчишь, что стало понятно?... А ещё ты чуть не убил человека. Не самого, конечно, приятного человека, но всё-таки... Да ещё и на глазах у его дочки. Ты ступил на тонкий лёд, Сэмми, но у нас ещё есть шанс разрулить эту ситуёвину, если мы будем действовать вместе...
Дин, хотелось сказать Сэму, я не собираюсь извиняться за твою разбитую башку. Я мало что помню, я весь в крови, но, кажется, этой ночью я никого не убил. Если бы убил, сейчас мне было бы не так хреново, и я мог бы спокойно протянуть рядом с тобой целый месяц, не мечтая каждую секунду вырвать тебе сердце. Но ты же такой придурок, что скорее сам его вырежешь и отдашь, чем позволишь мне укокошить какого-нибудь постороннего, никому не нужного тупого ублюдка, который только и умеет, что жрать, спать и размножаться, и по которому даже плакать никто не станет. Если ты и дальше намерен исповедовать эту гуманистическую херню, то лучше было сразу пустить мне пулю в лоб, потому что я так больше не могу...
- Куда мы едем? - спросил он вслух. Голос оказался хриплый, сорванный.
- Во-первых, на заправку, - ответил Дин. - Я весь бензин сжёг, пока мотался за тобой. Как тебя угораздило забраться так далеко от лесопилки?
- А во-вторых?
- Во-вторых, отца видели вчера в Милуоки, поэтому мы едем туда.
- Откуда ты знаешь? Дозвонился до кого-то?
- Ты совсем ничего не помнишь?
Сэм честно постарался вспомнить: блуждания по сумеречному лесу, боль, страх, отчаяние, потом - острый запах оленьей шкуры, ветки хлещут по бокам, когда несёшься через подлесок, и хочется визжать, улюлюкать, вопить что-нибудь воинственное от ревущего в крови адреналина, потом - ослепительный свет, удар, животная ярость... Он отрицательно мотнул головой.
- Ну и хорошо, - вздохнул Дин с непонятным облегчением. - Я, пока тебя искал, встретил одного... эм... знакомого. Он сказал, что видел папу. Надо бы проверить.
Сэм задумался на минуту.
- А я?
- Что ты?
- Дин, мы едем в город с населением в полмиллиона человек. Понимаешь намёк?
Дин стиснул зубы, пальцы на руле Импалы и, наверное, собственное сердце, но тут же спохватился и сделал приличествующий ситуации обнадёживающе-самоуверенный вид.
- Ну, полнолуние вообще-то заканчивается. Может, ты больше и не превратишься... А если и да - мы же не полезем в самую толпу. Скромно приютимся где-нибудь на отшибе. Может, найдём какой-нибудь заброшенный дом или склад...
Сэм выразительно хмыкнул.
- Я просто хочу найти отца, - честно сказал Дин. - Он может знать, как тебя вылечить.
- Дин...
- Мы можем и не говорить, что оборотень, которого мы хотим вылечить, это ты. Можем просто сразу уехать, если окажется, что он не знает. Но если есть вероятность...
- Дин, есть вероятность, что мы его найдём и я прикончу вас обоих. И ещё кучу народа вдобавок.
На мгновение Дину почудилось, что мелкий не так уж и против подобного исхода. Что за чушь, это же Сэмми, мелкий Сэмми, который в тринадцать лет рыдал, когда смотрел "Титаник", который вечно подбирал бездомных котят и просил папу хотя бы довезти их до ближайшего приюта, раз уж нельзя оставить себе...
- Ничего страшного, - ответил он самым фальшиво-беспечным тоном, какой только смог изобразить, - на всякий случай - цепь всё ещё в багажнике.

Часть 4 Окраины Милуоки им категорически не понравились. Сплошные трущобы и свалки, полынь и чертополох, полуразрушенные дома, остовы машин, ржавеющие в придорожном бурьяне, и обелиски небоскрёбов, белеющие в дымчатой перспективе.
Возможно, просто стоило въехать в город с другой, более презентабельной стороны. Но Дин давно привык выбирать не ту сторону.
Пока Сэм приводил себя в порядок в туалете на заправке, он сидел в машине и смотрел на очередной унылый пустырь, заваленный обломками бетонных конструкций и ощеренный арматурой. Здесь, видимо, недавно что-то снесли, а мусор так и не вывезли, и теперь по руинам, не обращая внимания на накрапывающий дождь, с визгом и гиканьем носились чумазые дети, вооружённые бластерами, - играли то ли в колонизацию Марса, то ли в полевую версию "Фоллаута". Неподалёку стоял ободранный трейлер, давно одомашненный и неподвижный, вросший в землю. В кресле под навесом похрапывало бесчувственное тело, равно безразличное и к детским визгам, и к капающей с навеса мороси.
Дин поймал себя на том, что сейчас тоже не прочь нажраться до бесчувствия. Чтобы серый мокрый мир кружился вокруг, чтобы можно было распластаться на скрипучем виниле Импалиного сидения и ни о чём не думать. А Сэм пусть сидит где-нибудь рядом и нудит своим фирменным нравоучительным тоном - опять, мол, насвинячился, нашёл время, у нас же дело, у нас же папа, у нас то да сё, зануда, как будто сам не нажирался никогда... Да, пожалуй, было бы идеально.
"Когда всё закончится, надо будет устроить оргию с текилой и сеньоритами", - решил Дин, хотя понятия не имел, что именно должно закончиться и каким образом, и закончится ли вообще, и не станет ли потом ещё хуже, чем сейчас. Он устал об этом думать.

Тем временем дети бросили игру и принялись тормошить тело под навесом, чего-то шумно требуя, а один парнишка взобрался на обломок бетонной балки, прицелился в Дина через игрушечный оптический прицел и, сложив губы в беззвучное "бах!", дёрнулся, изображая отдачу. Довольно убедительно - Дин даже лениво поаплодировал. А потом показал пацану средний палец. Тот, нисколько не оскорбившись, ответил тем же. Дин сделал страшные глаза. Пацан расхохотался и выдал целую автоматную очередь, больше похожую на эпилептический припадок. Дин зажмурился и откинул голову - мол, всё, я убит...
- Очаровательная пантомима, - произнёс Сэм тем самым занудливым тоном. Дин открыл глаза и выпрямился. Умытый и причёсанный младший стоял возле Импалы, согнувшись в три погибели, и заглядывал в окно со своей стороны. Выражение лица имел кислое. - Детский сад... - добавил он с отвращением, потом сложился ещё в три погибели, нырнул в машину, привычно стукнувшись коленями о бардачок, и протянул Дину бумажный пакет, от которого исходил умопомрачительный аромат пережаренной картошки, копчёного мяса и лука. - Вот. Ты, наверное, голодный.
Дин сунул нос в пакет и удовлетворённо мурлыкнул.
- Ещё бы! Обливаюсь слезами благодарности. А ты?
- Ты же знаешь - я всегда голодный.
- И пафосный.
- Мне можно. Заткнись и лопай свой холестерин.
- Сучка.
- Придурок. И будущая жертва коронарного атеросклероза.
- Ты, когда в колледж поступал, факультетом не ошибся? - подозрительно осведомился Дин и, не получив ответа, устремился к заветному холестерину.
Сэм страдальчески вздохнул.
- Я купил ещё кое-что.
- М?
- Местную газету. И, кажется, понял, на кого отец охотился.
- М! М?
- Смотри.
Причудливо изогнувшись, Сэм вытащил из заднего кармана сложенную газету, повозился минуты две, разворачивая и снова складывая - Дин успел расправиться с картошкой и взялся за хот-дог, - и сунул ему страницу с нужной статьёй.

"Убийство активистки местной церкви: трагическая случайность или сатанинский культ?" - риторически вопрошал заголовок. С зернистого снимка смотрела благообразная пожилая леди. Миссис Н. служила регентшей церковного хора, вела уроки в воскресной школе и вообще вкалывала во славу божию, не щадя живота, до тех пор, пока прекрасной майской ночью её соседка не услышала крики и не вызвала копов, которые, прибыв, обнаружили старушку в подвале, пришпиленную к полу осиновым колом. Стены подвала были покрыты оккультными символами, кругом валялись птичьи кости и огарки свечей, по углам белела соль, а в воздухе пахло ладаном. Автор статьи осмеливался предположить, что убийство могло быть связано с недавними исчезновениями детей, поскольку милейшая миссис участвовала в организации поисков. Но, возможно, это просто сатанисты, увечившие скот на окрестных фермах, решили перейти к человеческим жертвам. В любом случае, мы будем вечно помнить миссис Н., её заботу о ближних, любовь к детям и пряники на Рождество...
- И? - поинтересовался Дин, бегло пробежав глазами текст. - Кто завалил старушенцию?
- Папа, - послушно ответил Сэм.
Едва не подавившись, Дин замер, снова покосился на фото, проглотил недожёванный кусок хот-дога и нахмурился.
- Почему вдруг папа?
- А ты на фотку глянь. У бабки на шее ведьмовской амулет. Для непосвящённых выглядит как вычурный старинный крест, но если присмотреться... Подозреваю, что это она сначала кромсала несчастных коров, а потом переключилась на детишек - и вот тут-то папа её и прищучил. А дальше - ночь, подвал, допрос с пристрастием по-винчестерски и осиновый кол на закуску.
- Гм... Не лишено смысла. Одно плохо - если отец прибил ведьму, то наверняка уже смылся из города на всех парах. Мы даже могли встретиться где-то по дороге и разминуться. Чёрт...
Сэм пожал плечами. Он не выглядел сильно расстроенным.
- На самом деле, мог и не смыться. Ведьма была не одна. - Он снова зашуршал газетой. На последней странице обнаружилась заметка "срочно в номер", обведённая жирной, похожей на траурную, рамкой. И очередной чёрно-белый снимок. - Ночью ещё один ребёнок пропал. А наша мадам к тому времени уже прохлаждалась в морге.
Дин скомкал пустой пакет, баскетбольным броском швырнул его в урну прямо через окно и посмотрел на часы.
- Тогда задержимся. Половина второго, солнце ещё высоко. Ты поезжай к той соседке, выясни, с кем бабуля дружила по части чёрной магии, а я порыскаю по местным клоповникам. И смотри не покусай никого... Эй, чувак, ну не обижайся, я же пошутил...

***

Бдительная ведьмина соседка оказалась особой сравнительно молодой, лет сорока, на удивление неразговорчивой ("Понятия не имею, с кем эта карга общалась. Я ей сторож, что ли?") и по винчестерским меркам не совсем благонадёжной - на жизнь она зарабатывала гаданием по руке.
- Серьёзно? - изумился Сэм, оглядывая типичную стародевичью гостиную с фарфоровыми вазочками. Никаких хрустальных шаров, загадочных благовоний и чёрных кошек. Провинциальный уют и благолепие. - Простите, но вы похожи скорее на библиотекаршу, чем на гадалку.
Женщина поправила очки в тяжёлой оправе и оскорблённо шмыгнула носом.
- Предпочитаю термин "хиромант", - отрезала она ледяным тоном - и этим ещё больше напомнила ему кого-то из ботанской юности ("Молодой человек, вы до сих пор не вернули "Bestiarium romanum", а на него запись. И страницы загибаете..."). - Так какие ещё ко мне вопросы от прессы?
С журналистской легендой Сэм явно промахнулся - его долго не хотели даже на порог пускать и отвечали неохотно. С федераловской ксивой дело пошло бы веселее.
- Вообще-то, учитывая антураж места преступления, вы первая подозреваемая, - доверительно сообщил он.
- Да, мне уже говорили. Но с какой стати? Я же просто по руке гадаю...
Сэм прищурился. В этой уютной гостиной у него слегка кружилась голова и раздражал настойчивый, далёкий, ритмичный стук - словно в соседней комнате кто-то упражнялся в игре на барабане, завёрнутом в толстый войлок. Он никак не мог понять, откуда идёт этот звук, а спросить у хозяйки было неудобно - она, вроде бы, ничего не слышала. Поэтому, чтобы отвлечься, он спросил другое:
- А мне погадаете?
Гадалка заколебалась, ожидая подвоха, но Сэм понял, что ей самой любопытно, почему от этого милого юноши хочется держаться подальше.
- Ладно. Но деньги вперёд...

Купюры она взяла с такой опаской, будто они были покрыты спорами сибирской язвы, а широкую Сэмову ладонь - так, будто она была заминирована, и долго морщила над ней лоб.
Сэм напряжённо прислушивался: всё-таки в доме не было ни души, кроме них двоих. Показалось?
- Занятная у вас линия жизни, молодой человек. Прерывается, да ещё и не один раз. Впервые такое вижу... Вероятно, вы очень больны и скоро умрёте. - Женщина посмотрела на Сэма поверх очков. Он уловил во взгляде нечто вроде снисходительной жалости, и это слегка взбесило его, хотя он не подал виду. - Но, если верить линии, восстанете из мёртвых. Раньше такой фокус удавался только одному человеку, две тысячи лет назад где-то на Ближнем Востоке, а вы совсем на него не похожи. Не знаю, что и думать по этому поводу...
- А вы профессионал! - сказал Сэм, нехорошо улыбаясь. Теперь, когда она стояла так близко, он вдруг понял, что это за странный звук и как сделать так, чтобы его не стало. - На человека я и правда не похож.
Гадалка выпустила его ладонь и отшатнулась, словно обнаружив, что держит в руках ядовитого паука.
- Шутки у вас... Знаете, вам лучше уйти.
Сэм понял, что где-то в ходе беседы подрастерял своё обаяние - с такой отчаянной злостью она смотрела на него, - но реабилитироваться было уже поздно. Да и надобность в этом отпала. Он достиг той степени мучительного голода, когда становится наплевать на светские манеры, и этот проклятый звук, с которым билось её сердце, становился всё громче и безумнее.
- Убирайтесь, - повторила гадалка дрогнувшим голосом и даже указала на дверь для вящей внушительности.
- В чём дело? Я вас пугаю? - невинно осведомился Сэм, не двигаясь с места.

Он раздвоился. Он спрашивал себя, что происходит и не пора ли это прекратить, вежливо распрощаться, пока все живы, и какого чёрта это происходит с ним, когда на улице белый день и он даже не в звериной шкуре, неужели всё-таки зверь внутри сильнее человека, неужели теперь так будет всегда, и всё-таки стоило покончить с этим сразу, месяц назад, но тогда он был слаб, да и сейчас слаб, потому что иначе его не останавливала бы эта беспомощная мысль - а как же Дин?...
Слабак.
Сопля.
Мелкий трусливый зверёныш.
Иди и убей себя...

Другая, бессловесная, полная жизни и ярости часть его вопила от восторга, предвкушая тепло чужой крови.

И тут, заглушив панический стук сердца, зазвонил мобильник.
- Ты всё ещё там? - спросил Дин. - Как успехи?
Вдох, выдох.
- Никак. Забери меня отсюда.
Сэм увидел, что гадалка, не спуская с него глаз, тянет из буфета ящик со столовым серебром, и предупреждающе поднял руки.
- Не надо, мэм. Я ухожу. Извините. Всё, я ухожу...

***

В этом городе оказалось чертовски много мотелей, гостиниц, пансионов и прочих пристанищ для странников, и к вечеру у Дина шла кругом голова от бесконечных повторений одного и того же сценария - "Здравствуйте, я разыскиваю вот этого человека (тут демонстрируется старая расплывчатая фотка, на которой отец ещё улыбчив и уютно бородат), он у вас не останавливался? А можно ваши записи посмотреть? Не волнуйтесь, я полицейский, вот мой жетон... Извините за беспокойство, до свидания..." И обязательно надо улыбаться, особенно если на ресепшене девчонка, но всё равно на парня со свежим шрамом на лбу смотрят как на психа. И толку - ноль.
Он подобрал Сэма на тихой улочке и развернулся обратно, к трущобным окраинам. Сэм помалкивал и зябко кутался в ветровку. У него тоже не было ни одной хорошей новости.
- Я нашёл нам дом на ночь, - сказал Дин, чтобы хоть что-нибудь сказать. - Перекантуемся, а завтра продолжим. В "Жёлтых страницах" осталось ещё четыре отеля, которые я не проверил.
- "Перекантуемся" - это такой эвфемизм для "посадим тебя на цепь и подождём, пока ты не превратишься в монстра и обратно"?
- Не начинай опять, ладно?
- Да ничего я не начинаю, - пожал плечами Сэм. - Знаешь, я чуть на неё не напал, на свидетельницу. Ты вовремя позвонил...
- Что? - Дин покосился в его сторону. Стоило бы испугаться, но ему уже не хватало сил для эмоций.
- Ну да. Сначала всё нормально было, разговаривали... А потом я услышал её сердце, и меня накрыло. Как с катушек слетел. Даже обрадовался - как удачно, что дома нет никого, никто меня не остановит. А потом собирался выйти на улицу. Пригород, спальный район, уйма беззащитных старушек и домохозяек с детьми. Для оборотня - всё равно что кондитерская... И ты всё ещё собираешься меня лечить?
С минуту Дин молчал, глядя на дорогу. И когда Сэм уже решил, что разговор окончен, он сказал совсем другим, изменившимся тоном:
- Потерпи немного, Сэмми. Полнолуние на исходе.

***

Дом был давно заброшенный, заплесневелый, с просевшей крышей. На полу кое-где темнели лужи от недавнего дождя, а сам пол оброс толстым слоем пушистой пыли. По углам громоздились обломки и осколки, забытый хлам, рухлядь, рвань и дрянь, воняющая крысиным помётом и старыми тряпками. В гостиной, возле замусоренного камина, на кирпичах, подложенных вместо ножек, стоял трухлявый диван. В кухне сохранился колченогий табурет с расстеленной на нём газетой, а на газете - бутылка из-под дешёвого портвейна, наполовину наполненная жёлтыми окурками. Больше никакой мебели в доме не было.
- А получше ничего не нашлось? - скривился Сэм, шаря лучом фонарика по седым паутинным клочьям на каминной полке.
- Ну извини, принцесса, не "Хилтон", - огрызнулся Дин и, брезгливо наморщив нос, сбросил с дивана подушки. Поднялась и осела пыль. Дин разразился приступом кашля.
Сэм почувствовал мимолётный укол совести - из-за него старшему тоже приходится ночевать в этой гнилой лачуге, - но тут же сам на себя разозлился за эту жалостливую мысль. Дин сам виноват. Давно бы отпустил братца или пристрелил, как ему предлагали, и теперь дрых бы спокойно в тепле, в чистой мотельной постели. Но нет, жалеет. Гуманист хренов... Впрочем, даже если бы пристрелил, всё равно бы не дрых. Поступать правильно и спать спокойно - совершенно не в духе Дина Винчестера.
Тем временем Дин поставил на пол переносную лампу, неприязненно огляделся и признался:
- Честно говоря, с дороги и при свете дня оно поприличнее выглядело. Зато от города далеко.
- У нас и похуже бывало.
- Хуже этого - вряд ли. Ну ничего, это только на одну ночь...


продолжение - в комментах

@темы: писанина СПНовая

Реал так челябински суров, что каждый раз, когда в голову приходят всякие вдохновительные мысли, оказывается, что заняты либо руки, либо ноги. Во вторник похерила два литра желточно-солевого агара, пока бегала в лаборантскую записать очередную идею для фика Надеюсь, фик того будет стоить.
А вообще меня прёт От двух своих фиков, одного бетируемого (а РПС-фэнтези не такая уж плохая штука, оказывается!), двух новых читабельных авторов (спасибо Лаци, шерстящей Фикбук ) и канала National Geografic.
Короче, надеюсь за уикенд расквитаться с "Монстрами" и добраться до Винчестеров в космосе мне этот космос прям покоя не даёт...

@темы: ниочёмное